Через полчаса Феган на правах хозяина угощал короля выдержанным глатским вином и знаменитой на всю столицу выпечкой одного из лучших поваров Сар Берата. Керсал, обязанный своим прозвищем второму после любви к лошадям недостатку, с аппетитом не евшего три дня галерного заключенного расправлялся со вторым подносом тающих во рту лакомств под радушным взглядом фаворита. Наконец, насытившись, Керсал перешел к столичным сплетням, до которых тоже был охотником, попутно получая информацию о слабостях своего окружения. Чтобы ни думали о нем придворные, толстяк крепко держал в руках вожжи королевской власти, искусно давая лишь на миг подержать ее невидимые ремешки различным противоборствующим силам, тем самым, удерживая их на коротком поводке.
Феган с вниманием выслушивал пустопорожнюю болтовню венценосца, глубоко пряча злорадную усмешку. В ближайшее время он намеревался посетить тех лицемерных ничтожеств, что не захотели ссудить его деньгами. Маг не сомневался, что сумеет уговорить большую часть из них пожертвовать на восстановление пострадавшего от дангарцев Допала, тем самым значительно уменьшив долговое бремя непомерных процентов.
Между тем король, не обращая внимания на погруженного в свои мысли мага, прохаживаясь вдоль стеллажей, на которых в строгом порядке лежали причудливые обереги горцев Фалана, недоделанные амулеты, разноцветные минеральные ингредиенты, и подобное бесчисленное множество вещей – постоянных спутников любого мага. Не прекращая говорить, король незаметно переключился на перечисление счастливчиков, которые заработали состояния на скачках. Таких оказалось немного, но все же достаточно, чтобы Керсал вновь испытал всю гамму неприятных эмоций от своего обидного проигрыша.
Феган, который в это время планировал свой завтрашний объезд первых прижимистых «счастливчиков», привычно поддакивал королю, не вникая в смысл словесного мусора, который извергался из уст лошадника.
Керсал, настроение которого упало с завистливой раздражительности до откровенной злости, заметил невнимательность мага и уже забыв о своем недавнем прощении, приготовился еще раз пройтись по больной мозоли, наткнулся взглядом на голову оборотня, которая злорадно взирала на неудачника, оскалив морду в презрительной усмешке, которая была до скрежета знакома Керсалу, когда он смотрелся в зеркало по утрам, посылая проклятия на головы бездарным магам, не умеющим вырастить даже зуб.
Дурная кровь прилила к лицу Керсала и взбешенный король, прервав на полуслове свой пронзительный монолог, шагнул к ничего не подозревающему магу в кресле и молнией обнажив фамильный кинжал, погрузил его в горло фаворита. Так ничего и не поняв, алый маг умер, изумленно глядя мертвыми глазами в лицо Керсала.
Управляющий, прибежавший вместе с гвардейцами на гневный крик монарха, в ужасе уставился на окрававленное лицо мертвого хозяина и на обезображенное гневом лицо короля, который злобно потрясал головой оборотня, святотатственно понося мертвеца.
Эпилог
Айто усталым шагом подходил к своему дому после шумного базарного дня, когда у ворот дома вдруг услышал знакомый бас Тейрама, который кому-то горячо что-то втолковывал у него во дворе. За ним послышалась и громкая речь лекаря. Старый торговец, мигом сбросив усталость, шустро вошел в открытую дверцу ворот и увидел нежданных гостей.
– Добрый вечер, папаша! – поприветствовал старика Вилт, – вот мы и вернулись, как и обещали. Если угостишь хорошим ужином, обещаю интересный рассказ о нашем путешествии.
Айто, окинув взглядом новенькую одежду на авантюристах и уверенные взгляды друзей, довольно заохал:
– Вы, как погляжу, не зря съездили в Берат.
– И не говори, – откликнулся Вилт, блаженно растянувшись на любимом топчане, одновременно срывая гроздь с растущего возле себя винограда.
– А где Пимм? – спросил Хемилон у старика.
– В гостях у отца, через луну вернется, – махнул рукой Айто. – Хоть отдохну от него немного. Никакого сладу с ним нет.
– Мальчику скучно целый день торчать в лавке, – вступился ларморец за любимого ученика. – У него живой ум, который постоянно требует новых впечатлений.
Айто хотел было ответить, но вспомнив об обязанностях хозяина, умерил любопытство и поспешил на кухню готовить ужин.
После сытного ужина Айто потребовал представить ему полный отчет о путешествии в Берат. Рассказ затянулся за полночь. Старый торговец с интересом уточнял детали, ахал и ругался, вновь переживая вместе с авантюристами злоключения в чужой стране. Особенно бывшего завсегдатая ипподрома изумил выигрыш четверки.
– Значит, решили вложить деньги в дело? – спросил Айто. – И во что именно?
– Мы решили купить гостиницу, – сказал Мерги. – Это одно из немногих занятий, для которых не нужно членство в гильдии.
– Я не уверен, что даже на эти деньги можно купить что-нибудь стоящее, – осторожно сказал Айто, стараясь не показать сомнение.
– Поищем, – отозвался Вилт. – Лантар – город большой, что-нибудь, да найдем.
– Желаю удачи, я тоже поспрашиваю на рынке.
– Чуть не забыли! – встрепенулся лекарь. – Папаша, мы тебе привезли подарочек, который привлечет к тебе больше покупателей.
Айто насторожился.
– Да я и так не жалуюсь, с голоду не помру.
Вилт недоверчиво хмыкнул и побежал на второй этаж. Когда старик увидел в руках спускающегося лекаря клетку с птицей, то издал непонятный вздох.
– И как этот дармоед привлечет ко мне покупателей? – Айто с сомнением принялся разглядывать птицу. Разбуженная майна крутила головой, рассматривая незнакомую комнату.
Вилт вместо ответа кивнул в сторону Хемилона. Ларморец достал из кармана маленький бронзовый колокольчик и слегка его стряхнул. Птица, услышав нежный перезвон, встрепенулась и громко сказала слегка хриплым голосом: "Удачи в делах!".
– Колокольчик повесишь над дверью, а клетку возле себя, чтобы не сперли, – Вилт довольно подмигнул Айто.
Старик взял у Хемилона колокольчик и слегка позвенел им. Майна вновь пожелала удачи в делах.
– Если надоест, можешь продать в какой-нибудь веселый дом, – засмеялся Вилт, – там птицу оценят по достоинству.
– Я пожалуй, оставлю ее у себя, – Айто еще раз встряхнул колокольчик, расплываясь в довольной улыбке. – Спасибо за подарок.
– Благодари Хемилона, это он научил птицу говорить, – отозвался Вилт.
– Хемилон, тебе стоило бы вместо гостиницы открыть школу, – сказал Айто. Ларморец покраснел от похвалы.
– Подумаю об этом лет через пять, – ответил астролог.
Айто накрыл клетку платком и, пожелав всем доброй ночи, понес птицу в спальню, где уже стоял вместительный сундучок с бератскими подарками для Пимма. Остальные, потушив огонь, тоже пошли к себе.
Всю следующую луну друзья и Айто узнавали, кто продает гостиницу или здание, которое можно под нее приспособить. Рассмотрев несколько вариантов, друзья отказывались, уж слишком в непрезентабельных районах находились эти клоповники, а стать хозяином очередного логова для всякого сброда никто из авантюристов не желал.
Торговец посудой был доволен. В первые дни у него в лавке побывала чуть ли не половина рынка, чтобы послушать птицу. Торговля определенно пошла лучше с появлением говорящей майны. Вот, правда, вскоре выяснилось, что птица также легко может и отвадить покупателя, когда один из покупателей уронил на пол лавки одну из дюжины только что приобретенных дешевых тарелок.
– Тупая овца, ты перебьешь скоро всю посуду! – завопил пернатый к ужасу Айто и радости остальных посетителей.
От неожиданного вопля неловкий клиент выронил и остальные тарелки. Чтобы не дать разгореться скандалу, смущенный Айто подарил оскорбленному покупателю две дюжины тарелок. Об этом прознали бездельники, которые постоянно ошиваются на рынках. Появилась мода зайти в лавку Айто и разбить какой-нибудь черепок во время покупки. Вот теперь лавка Айто прославилась по-настоящему. К счастью, подобных недоумков было намного меньше, чем новых покупателей. А когда Мерги с друзьями разбили об голову очередного пустозвона с полдюжины тарелок, посуду стали бить только неуклюжие покупатели и шкодливый Пимм. На последнего подобревший торговец внимания не обращал, прощая внуку невинные шалости.