В голосе Диал-Апа звучала такая гордость за проделанную работу, что Карлсон предпочел не оглядываться, чтобы случайно не стошнило от лицезрения избыточного подобострастия.
— Ну смотри, — предупредил менеджер, напуская на лицо пугающее выражение полного безразличия к дальнейшей судьбе Диал-Апа, а в следующую же секунду словно забывая о его существовании.
— Мистер…
— Карл! — поспешил проинформировать начальство Диал-Ап, но был проигнорирован. — Называйте меня Карлом, — попросил Карлсон, — Просто, быстро, надежно. Легко запомнить.
Должно быть, такой реплики менеджер не ожидал, потому что засмущался и нерешительно посмотрел на свою руку, протянутую в приветливом жесте. Карлсон собрал волю в кулак и немедленно эту руку пожал.
— Хью Морган, — представился менеджер, очевидно за счет условного рефлекса. Звуки собственного имени, похоже, привели его в чувство, поскольку он тут же подхватил Карлсона под руку и быстрым шагом повел по коридору. Диал-Ап остался позади, только и успев отправить головолому сообщение о получении аванса.
Хорошо натренированный голосовой аппарат Моргана выплевывал слова с такой скоростью, что Карлсон едва успевал отделить одно от другого.
— …занимаемся прокладкой сетевого кабеля, в том числе и в труднодоступные районы страны. Разумеется, высокая степень защиты, современные методы криптозащиты… — вещал он, буквально вталкивая Карлсона в дверь с табличкой "Отдел кадров".
— … а теперь запустим эту штуку! — Морган отработанным движением выхватил мобильный телефон и на что-то нажал. Только сейчас, уболтанный рекламной скороговоркой Карлсон сообразил, что весь стандартный кабинет офисного работника, с антикварным постером восьмого "Терминатора", календарем, пресс-папье в форме Статуи Свободы и гигантским старинным фотопринтером на самом деле является лифтом, увозящим его в какие-то засекреченные глубины корпоративного мироздания.
— Терпеть не могу этот бред, — резко сменив интонацию и темп речи заметил Хью Морган, явно наслаждаясь замешательством головолома. — Но приходится соответствовать имиджу. В противном случае заметут, промоют мозги, а всю эту контору, на основании моих свидетельских показаний зальют высокотоксичной отравой. Мы тут заняты действительно важными вещами, но я о них тебе все равно не скажу, и ты мне будешь за это по гроб жизни благодарен, потому что одно неосторожное слово, и ты наш сотрудник. Или клиент, если не согласишься подписать контракт, то посмертно.
Лифт остановился, в дверь вошли еще двое, как будто только что из комикса. На первом был белоснежный халат, при взгляде на который слезились глаза, а на втором — бронежилет под деловым костюмом и темные очки на две трети лица. Обладатель халата был явным магрибинцем, с легкой, едва угадываемой примесью азиатских кровей. Черты человека с бронежилетом намекали то ли на Корсику, то ли на Сицилию.
— Мальчики, это Карл, он будет ломать нашу гостью, — представил Карлсона Хью Морган. — Будьте с ним приветливы. В меру, естественно.
— Мы, твоя группа поддержки на первом этапе операции, — улыбнулся человек в халате. — Меня зовут Свен, я лицензированный чип-ридер, но на том этапе работ, который на твоей ответственности, осуществляю аппаратную, медикаментозную и хирургическую поддержку, а также общую программную защиту от встречных атак. А Бобби будет смотреть на нас издалека и держать пациентку на прицеле. Во избежание несчастного случая с кем-либо из нас. Он у нас меткий стрелок, хотя вечно ворчит, что стрелять пулями со снотворным это издевательство над идеей стрельбы в человека.
Пока Карлсон соображал, как реагировать на подобное представление Морган успел вытащить из внутреннего кармана сенсорную пластину с фотографией и протянуть ее головолому.
— А вот та, которую тебе предстоит взломать. Как можно скорее и качественнее.
05
Как и все нормальные подростки своего поколения Карлсон жалел своих родителей и страстно ненавидел всех остальных предков. Особая доля ненависти доставалась прадеду, у которого было две собственных машины с двигателями внутреннего сгорания, загородный дом и даже яхта, правда совсем небольшая.
За свою долгую жизнь прадед превратил в дым более трех тысяч тонн бензина — богатство, представить которое Карлсон мог лишь как абстракцию или в виде строчек финансового отчета.
Он еще застал последние следы былой роскоши: родители продавали старую технику на черном рынке, лишь бы свести концы с концами. Когда Карлсону исполнилось семь, его продали в древнюю, но все еще крепкую корпорацию "Сен-Гобен", в начальную школу менеджеров.
Отсев в школе был зверский, три четверти кандидатов вылетали после нескольких лет обучения, зато все это время родителям платили немалые деньги, а его самого держали на полном пансионе.
Карлсон вылетел после девятого класса, уже неплохо разбираясь в жизни, экономике и корпоративной политике относительно чипизации сотрудников. Анонимку, благодаря которой вскрылись его махинации с экзаменационными билетами, он написал из-под левого одноразового аккаунта, выпав при этом из нижних элитарных страт в мир, где подавляющее большинство не умело даже печатать.
Вылетевших на такой поздней стадии обучения немедленно подхватывали компании меньшего размера, Карлсон не стал исключением. В семнадцать лет он получил свой чип, незадолго до принятия закона о переходе с пластиковых паспортов на электронные имплантаты.
В двадцать два, после долгого запоя в компании с головоломом из магрибинских нелегалов Карлсон стал взломанным, два месяца спустя — произвел свой первый самостоятельный взлом, к счастью удачно, поскольку компаньон жертвы взлома все время операции держал палец на курке, а калибр был до того велик, что на ум приходили исключительно фрейдистские интерпретации.
К тридцати Карлсон успел заработать репутацию профессионального головолома, по глупости жениться и от запредельно большой любви развестись, неведомое количество раз быть перепрошитым, дважды — пойманным и перечипованным. Девять раз, за недостатком улик его просто отправляли на сельскохозяйственные работы, вместе с мошенниками, бродягами и бандитами.
За повседневной суетой Карлсон не заметил, как его жизнь превратилась в сплошную ломку. Он ломал других и ломался сам, поскольку сила действия неизменно равнялась силе противодействия.
В его жизнь вошли наркотики, сепаратисты, безумные сектанты и не менее безумные корпоративные политики. Иногда Карлсон просыпался и не мог отделить сон от яви, свои наркотические кошмары от не менее психоделической реальности. Вот почему увидев изображенное на фотографии лицо он лишь лаконично кивнул головой. Серьезный заказ — серьезная работа. Тут не бордель, где можно попросить посмотреть весь ассортимент, причем в разных позах и прикидах.
— Та еще штучка, — прокомментировал Свен, подглядывая в окна расширенной реальности. — С такой маркой чипа я еще не сталкивался, это одна из последних внутренних разработок Корпола. Сам знаешь, нынче нормального мужика в корпоративной полиции днем с огнем не найдешь. Или гомики из обслуживающего персонала или старые пердуны с прошивкой от совета директоров. Помимо обязательного минимума. что лежит в открытом доступе, мои поисковые агенты собрали все, что удалось выкачать про эту марку из черных сегментов Сети или купить у торговцев информацией.
— Что нужно получить на выходе, нуль или единицу?
Карлсон изъяснялся на профессиональном жаргоне ничуть не сомневаясь, что его поймут. Лично он, как прирожденный анархист, предпочел бы нуль, возврат психики к его изначальному, ничем не скованному состоянию: однако, наниматели время от времени хотели внедрить в головы пациентов какие-то установки, зачастую не консультируясь по вопросу реалистичности перепрошивки ни с кем кроме своего финансового аналитика.
— Великолепный вопрос делового человека! — восхитился Морган, поспешно пряча фотографию обратно в карман. — Сразу видно профессионала. Конечно, наши хозяева предпочли бы единицу, однако нам и без нее хватит компромата, чтобы сохранять контроль над ситуацией. Ноль тоже будет считаться хорошим результатом. Только чистый ноль, без побочных эффектов. Нам нужно задать ей около сотни вопросов в обход профессиональной блокировки.