Закрыв дверь за ушедшими гостями, Джонатан повернулся к Делии.
— Теперь нас только трое — ты, я и Робби.
— Да уж, сегодня тебе удалось отделаться сразу от двух нежеланных постояльцев! — согласилась она. Он не ответил. — Теперь, когда Нолли вернулась к родителям, а Чарли приобрел других временных хозяев, я могу серьезно заняться поиском жилья.
— Меня немного беспокоят ваши отношения с Робби. — Джонатан задумчиво почесал затылок.
— Что ты имеешь в виду? — Делия нахмурилась.
— Сегодня ты, конечно, совершила героический поступок, но как дела пойдут дальше…
Что, если тебе захочется пить посреди ночи или еще что-нибудь?
— И что? — Делия смотрела на него непонимающим взглядом.
— Мне не хочется истерик, — признался Джонатан. — Быть может, тебе не следует спать одной?
— Не беспокойся. Я уж как-нибудь постараюсь справиться со своими эмоциями, — строго ответила Делия.
— Если ты так в этом уверена…
— Уверена. Спокойной ночи, Джонатан.
Он долго не мог заснуть. Теперь, когда Нолли исчезла из его дома, ему стало отчетливо понятно, что Делия не потеряла в его глазах своей привлекательности. Даже наоборот. Он еще больше уверился в неподдельности искренних, глубоких чувств, зародившихся по отношению к этой женщине. За восемь с половиной лет ему не доводилось испытывать ничего похожего. Конечно, заговаривать об этом с ней было рановато, тем более, после пережитых ею разочарований.
Ее опыт любви с первого взгляда закончился полным крахом. Он знал, что должен подождать.
Ей требовалось время и пространство. Хорошо, что ему пришло в голову так обустроить комнату для нее… Кроватка! И как он мог забыть об этом?
Надеясь, что Делия все еще занята переводом в кабинете, Джонатан взбежал по ступенькам наверх, мечтая успеть убрать детскую кроватку, которую тайно поместил в ее комнате. Но Делия как раз стояла возле нее и задумчиво водила ладонью по окрашенной в белый цвет деревянной спинке, когда он появился на пороге.
— Откуда здесь взялось это? — спросила она сдавленным голосом.
— Я принес ее с чердака. Подумал, Нолли в ней будет удобнее. — Он замолчал, а когда тишина стала давить на них обоих, продолжил:
— Это кроватка моего сына. Он был в машине с Линдой, лежал в специальной люльке на заднем сиденье. Говорят, она осталась бы в живых, если бы не бросилась в момент столкновения к нему… — Он беспомощно развел руками. — Николасу было всего шесть месяцев…
— Джонатан, я искренне тебе сочувствую. Я ведь ничего не знала о твоем малыше… — Ее чуткое сердце беззвучно застонало.
— Они ехали на обычный осмотр к врачу.
— Почему ты ничего не рассказывал мне о ребенке? — тихо спросила Делия.
— Мне очень больно вспоминать об этом, — еле слышно ответил он.
И она, задыхаясь от волнения и сопереживания, крепко обхватила его и прижала к себе.
Теперь ей стало понятно, кому принадлежала солнечная комната с коробками, почему он так умело ухаживал за Нолли… И не хотелось думать о том, чего ему стоило убрать из этой комнаты ради нее вещи сына, принести с чердака его кроватку…
— Давай уйдем отсюда? — прошептала Делия.
— Надо унести кроватку…
— Завтра. Я сама позабочусь об этом, но не сегодня. — Она проводила его до двери в спальню и задумалась. Разве можно было оставлять его одного наедине со страшными воспоминаниями?
— Наверное, мне лучше побыть с тобой…
— Это входит у нас в привычку, — заметил он.
— Не все привычки плохие. — Ей показалось, она уловила тень улыбки, осветившей его серые глубокие глаза. — Я просто буду рядом, чтобы ты не чувствовал себя одиноким.
— И никакого секса? — спросил он почему-то шепотом.
Она решительно покачала головой. Джонатан крепко обнял ее и поцеловал в макушку.
Потом, лежа рядом, Делия долго слушала его.
Он взахлеб рассказывал о Линде, о маленьком Николасе, о долгих годах страдания и одиночества. Она умела слушать. Не перебивала и не задавала лишних вопросов, ловила каждое слово, нежно гладя его по голове, особенно, когда речь заходила о самом страшном.
Наконец он выговорился, вычерпал до дна души накопившуюся боль и замолчал. Делия, уставшая задень, вздремнула, обняв его, и, как ей показалось, когда она открыла глаза, прошло совсем немного времени. Но за окнами уже брезжил рассвет.
Джонатан полусидел-полулежал, откинувшись на подушки, неотрывно и восхищенно смотрел на нее. На нем не было футболки, и кожа на его мощных плечах красиво блестела в первых розово-оранжевых лучах солнца, проникавших в спальню сквозь широкое окно.
— Только не подумай, пожалуйста, что я воспринял тебя и Нолли, как замену утраченному, — сказал он, едва заметив, что она проснулась.
Делия недоверчиво улыбнулась.
— Я все понимаю, Джонатан…
— Хорошо, я признаюсь тебе честно: сначала мне пришло в голову нечто подобное. — Он нервно провел рукой по волосам. — Я подумал, что хорошенькая мамочка с малышкой посланы мне самим Богом и, если в доме вновь появятся женщина и ребенок, то моя жизнь наполнится новым смыслом… Теперь я сознаю, что был не совсем прав…
— Ты уверен, что не ошибаешься? — осторожно спросила она.
— Абсолютно уверен. Нолли уже нет, я свыкся с этой мыслью, а мое отношение к тебе с каждым часом, с каждой минутой становится более серьезным, все мои мысли — лишь о тебе, Делия… — Джонатан хотел поцеловать ее, но не смел.