Входит Леонид Кокосов. Ни с кем не здороваясь, он садится у порожка. Поглядев на него, Костя продолжает:
— Вот ты, отец, хотя бы… Что ты здесь, в колхозе, делаешь? Ничего. То ты связался с Шараповым…
Леонид поднимает тяжелые ртутные глаза. В волосах его пух. Рука с татуировкой на запястье чуть подрагивает.
— А теперь ты, уважаемый, папаша, — продолжает Костя, — просто пешка… Пешка, которую заперли в нужник.
— Ты не кричи! — думая о своем, вяло возражает Василий сыну. — Ну вот, все вместе… Ха! Как же вместе-то? Человек хуже волка. Волк волка не ест. А человек?
— Глупости! — перебивает Костя. — Понятно? Ты, папаша, определенный дурак.
— Константин Васильевич, карта бита! — вставляет Леонид, и это действует на всех, как удар плети.
— Ты о чем? — озирается Костя.
— Карта бита… Да. Я работаю секретарем в сельсовете и знаю: в Таловке организовалась машинно-тракторная станция. Колхозники заканчивают сев. А скоро и вовсе единоличники им поклонятся… У них губа не дура, язык не лопатка — знают, что сладко!
— Мужики! Мужику сразу глотку заткнуть можно…
Василий вспоминает Максима Базанова, свое обещание ему и подходит к Прокопу:
— Гвозди у тебя есть?
— На гроб себе запасаешь, что ли? — смеется Костя. — Думал, думал, да и придумал.
— Я спрашиваю, значит надо. Есть?
Толстые губы Прокопа дрожат.
— Ну, есть. Тебе на что?
— Надо. Мужик здесь один строится, ему…
Василий оглядывается вокруг и говорит, чувствуя горячую сухость в горле:
— Прокоп рассказал про веник. Я другое слыхал. Как дурак под кустом зайца караулил. Вот, думал, убью зайца, куплю поросенка. Из него вырастет свинья и принесет еще двенадцать поросеночков. И так далее. Забыл и про зайца. Вскочил и заорал: «Вот какой богатый буду». А заяц — теку. Только и видел.
— К чему ты это?
— К тому, что заяц недорого стоит, а можно и на зайца хозяйство завести. Только умный человек бьет его наперво…
— Ну?
Василий не слушает.
— Клягин тоже не нашего поля ягода, — бормочет он точно себе самому. — Дайся такому — ой-е! Надо мужика держаться, Максима…
Он чувствует, что запутался в своих мыслях, и, повернувшись к Мухину, снова просит:
— Ты мне гвоздей дай… Пусть он строит.
Все молчат. Путаная речь удручает. Василий кажется сумасшедшим.
Он, как в забытьи, жалуется:
— Мне всех тяжелее. Я — на виду. Я в морду бы их бил, а мне надо колхозника из себя корчить…
22
Батов, возвращаясь из Таловки, где, наконец, утвердили кредиты на строительство молочнотоварной фермы, решил посмотреть, как подвигаются работы в поле.
Подъехав к первой бригаде, он оглянулся в недоумении. На полосах не было ни души. Местность нельзя было узнать. Земля лежала, вся утоптанная, со следами копыт. Казалось, здесь прогнали большое стадо.
Батов бросил вожжи и выскочил из ходка.
— Что за погром? — обратился он к растерянному Антипе, появившемуся из-за кустов.
— Да тут, видишь…
Батов рассвирепел.
— Вижу! В правлении докладываешь, что всходы — сердце радуется, а на деле?
У Антипы затряслись усы.
— Так ты заканчиваешь сев пшеницы? — взревел Батов. — Глаза партии и советской власти замазываешь?.. Горячая пора, а у тебя ни одного колхозника не найдешь! Где они?
— Был я бригадиром, да весь вышел. Будя! Сыт! Кто такую волынку ведет — пусть сам спробует… Ему ловко: сводочку в портфель сунул, и дело в шляпе.
— Кто с портфелем?
— Кто… Клягин. Ему знай гони. Он ведь премию от рика получает за то, что раньше других отсеваемся.
— Кто тебе это сказал?
Антипа улыбнулся бескровными губами.
— Я говорю.
— Глупости говоришь. Запомни: раньше посеем — себе польза. А если заслужите, премию дадут. Не Клягину, конечно, а ударникам.
Батов уже овладел собой:
— Ну, что тут было?
Антипа рассказал о том, что случилось два часа назад.
Еще накануне, отдавая очередную сводку Клягину, Антипа жаловался, что коровы начали уставать и норма выработки упала.
— Плохо, говоришь? — переспросил Клягин.
— Да оно как сказать… Корова — животная нежная, требует ухода за собой. А тут норма…
— Мы завтра тебе еще коров дадим, — пообещал Клягин.
И действительно, захватив с собой Петьку Барсука, он с утра отправился к Городищу, где паслись принадлежащие единоличникам коровы, и прямиком, по полосам, пригнал их на стан: