— Понятно. — На лицах коммунистов лежала печать суровой решимости.
По сердцу Батова прошел сквознячок.
В субботу с утра разненастилось. Дул юго-западный влажный ветер. Сплошная серая пелена застилала небо, и во весь день не проглянуло солнце. Закат был мутно-багрян. Воробьи на кустах в садике около сельского Совета провожали его бестолковым тревожным чириканьем. В Совете, будто занятые обычной работой, сидели Степан Грохов и Семен Шабалин. Ничто не говорило о том, что должно было произойти в эту ночь. Во дворах единоличников шла обычная работа. Где-то визжал поросенок, кто-то рубил дрова, с Кочердыша по Крутояру шли с водой припозднившиеся хозяйки. Последними по улицам пошли, покончив с делами на ферме, доярки. Дуня сразу зашла в сельсовет.
Группы, которую возглавлял Андрей, в Совете уже не было. Чугунов стоял спиной к двери и что-то объяснял сидящим за столом членам застоинской группы. Он быстро обернулся на шум в дверях, на какое-то мгновение на лице его отразилась досада; не переставая говорить, он сделал головой движение, которое Дуня поняла как знак пройти вперед, и поэтому, проникаясь значимостью всего происходящего, ступая осторожно, сжавшись, как будто это могло сделать ее невидимой, она прошла и села рядом с Мишей Фроловым.
— Сейчас пойдем, — шепнул Миша. Дуня качнула головой.
— Ты чего опоздала?
— На ферме сторожа ждала. — Дуня повела глазами на Чугунова и приложила к губам палец. Она заметила, как бледно было Мишино лицо, как глаза его струили лихорадочный блеск. Подумала: «У меня тоже, наверное, так. У всех так». С этой минуты все ее мысли, все внимание было занято тем, что говорил Чугунов.
Договорились, что начнут со Спиридона, дом которого стоял ближе других. Зайдет сначала один Ваня Тимофеев (об этой кандидатуре долго спорили — желающих было несколько человек), остальные будут стоять за углом и зайдут после, бесшумно, так как дверь будет уже открыта.
Вышли из сельсовета, когда Застойное погрузилось в сон. Ветер стих. Небо прояснилось. Луна лежала на нем, как отточенная водой холодная галька-голыш. Ее студеный свет заливал застоинские холмы, светлил заснеженную грядку леса по ту сторону Кочердыша.
В переулке Ваня отделился ото всех и, сдерживая волнение, подошел к воротам Важенина Спиридона. Он знал, что Спиридон обычно спозаранок запирает ворота на засов и схватывает два кольца из дюймового железа пудовым замком. Поэтому первым его намерением было постучать. Но как только Ваня коснулся калитки, она бесшумно открылась. Ворота не были заперты. Озадаченный Ваня — неужели кто предупредил Спиридона? — неторопливо пересек двор и поднялся на крыльцо. Прислушался. Кругом было тихо. Он потянул дверь, она не подалась. Однако за этим последовало не менее удивительное. За дверью раздался легкий вздох, как будто кто-то ждал.
«Что за чертовщина?» — с досадой подумал Ваня. Пока он был тут, на крыльце, в сенки из дома — он это хорошо слышал — никто не выходил. Однако вздох повторился и чуть слышно скрипнула половица. Ваня решительно постучал. В ответ за дверью послышался девичий шепот:
— Ти-иш-е-е! Митенька-а, ты?
Ваня не знал, что ответить. Шепот за дверью возобновился:
— Митенька. Тятя ругается. Ей-богу. Я бы пустила, да он страсть как ругается. Ми-итенька-а!.. — За дверью снова раздался тяжелый вздох, легкие всхлипывания и скрип половиц под удаляющимися шагами.
— Федосья! — позвал Ваня. — Постой! Это я. Тимофеев. Открой!
Ему ответила немая тишина. Ваня решил, что Федосья ушла.
Но придурковатая дочь Спиридона не собиралась уходить. Она не знала, как поступить. Должен был прийти Митенька Молчун, а за дверью стоял Ваня Тимофеев, и Федосья колебалась. А что, если впустить его? Она вернулась и, дыша тяжело, как загнанная лошадь, тихо спросила:
— Чего тебе?
— Я к отцу. Пусти.
— К отцу-у-у… — разочарованно протянула Федосья. — Он спит.
— Мне по важному делу. Сказать ему надо.
— Чичас. — Федосья ушла. Прошло минут десять. Ваня уже решил, что она побоялась будить отца и преспокойно уснула. Он хотел снова постучать, как совершенно неожиданно у самой двери по ту сторону раздался голос Спиридона:
— Тимофеев, ты?
— Я.
— Ну!
— Запусти.
Спиридон забрякал крючками. Ваня отступил в сторону, готовясь к обороне, так как ему снова показалось, что Спиридон предупрежден, и вся эта сцена с Федосьей была разыграна, чтоб сбить его с толку. Дверь открылась, на пороге появился Спиридон в исподнем белье.