Всякий раз Алешу Геннадий Андреевич встречал неизменным возгласом:
— Ну, как дела, политкомиссар?
Алеша рассказывал о школьных делах. Глаза Геннадия Андреевича светились отеческой нежностью.
— Так, так, молодая гвардия рабочих и крестьян. Подковывайтесь хорошенько. Время теперь такое. Знай работай да не трусь!..
Так незаметно подкралась весна. В общежитии выставили зимние рамы. Клейкие тополиные листья лезли прямо в комнату. Снова Алеша затосковал о застоинских местах. Все чаще тревожил знакомый смуглый овал лица. А грустить было не время. Приближались зачеты. Как-то вечером Алеша, Дорофеев и Жигаров сидели в садике и читали Покровского. Принесли почту. Алеша с Дорофеевым обсуждали какой-то спорный вопрос, а Жигаров сразу же уткнулся в газету.
— Алешка! — вдруг закричал он. — Это же о твоем колхозе статья, — сунул газету Алеше под самый нос: — Смотри!
Алеша увидел: «Красный остров» выстоит перед происками врага».
«Что за «Красный остров»? Путает Жигаров»… Но Жигаров уже отдернул газету и читал:
— «Кулак Василий Гонцов, организуя колхоз, свой хлеб укрыл — спрятал его на чердаке собственного дома. Его соучастником оказался матерый враг Советской власти Ипполит Усков, пробравшийся в Застойное избачом под фамилией Клягина Егора. Разоблачил двадцатипятитысячник Андрей Батов. Ипполит Усков арестован, Василий Гонцов бежал».
Газету Алеша взял себе. Ночью, когда уже все спали, еще несколько раз перечитал статью. Молодец Батов! И Фадя, смотри-ка ты. В статье вскользь упоминались Фрося, Степан Грохов… Почти наизусть выучил Алеша статью, а глаза все еще искали что-то. Да, Дуня! Как она? Что с ней?..
После зачетов на время двухмесячных каникул курсантов распределили по сельским Советам в комиссии по июльским хлебозаготовкам. Учитывали желание каждого. Алеша записался в Застоинский Совет, хотя ребята сманивали поехать в крепкие залинейные станицы.
— Знаешь, как там здорово!
Алеша не соглашался. Но перед самым выездом заявился в школьный комитет и заявил:
— Запишите меня в Пресненскую станицу. — На расспросы ребят ничего не ответил. Да и можно ли было рассказать, что накануне он встретил на улице города свою бывшую клубную сторожиху Шимку. Алексей не узнал бы ее. Разодета она была в пух и прах.
Юбка до колен, черные чулки, гетры, на высоких каблучках. Она сама окликнула Алешу.
— Алексей Федорович!
Алеша обрадовался. Как бы там и и было — Шимка из Застойного. Не замечая того, как Шимка, жеманничая, поводит бровями, он жадно расспрашивал о застоинских новостях. На его первый вопрос: «Как живешь и где работаешь?» — Шимка ответила туманно и многословно.
— Как уехал ты, Алексей Федорович, нарушилась вся культурная работа. Не раз вспомянула тебя, не раз. Поплакала. С работы ушла. Всякая моя жизнь. Нет у вороны обороны. Обидеть легко. А что я с тобой работала, и спектакли у нас игрались и всякое прочее. А теперь… — Шимка вроде бы собиралась даже всплакнуть, но, услышав слово «новости», раздумала и пошла сыпать, как горох из лукошка.
— Вадима-то, ну учителя-то, — при тебе еще он приехал — кокнули ведь его веснусь. Кто? А кто его знает. Все думают из-за ревностей. К учительнице пневской он бегал… Стянька за Костю выходила, да бросил он ее — уехал. Колхоз-то? Как же, есть, есть. Зимой всех сгоняли, а после послабление дали, но все равно есть. Председателем полномочный Батов. Из города. Женатый, и баба к нему приехала, а он все равно закрутил. И с кем ты думаешь? С Дунькой Сыроваровой. Вот тихоня-то. Бывало, в клуб придет — все в сторонке, а тут… Не может быть? Да, господи! Чего же лучше — сама видела…
Простился Алеша с Шимкой холодно. Не верилось ни одному ее слову, но в Застойное ехать расхотелось…
…Осенью встреча с товарищами была волнующая. Столько интересного произошло с каждым за эти два месяца. Жигаров рассказывал, как хлеб искал. Вот была потеха. План был тысяча пудов. Мужики как один: хлеба нет. Лето — какой хлеб. Прошли по амбарам — под метелку. Попрятали. Комитетчики знают: есть хлеб, а взять его не могут. Закавыка. Тут приходит к Жигарову парень один, в работниках у кулака жил. Ну, кулак есть кулак, и ушел парень от него гол как сокол, да на него же еще хозяин грозится в суд подать. С дочерью его, что ли, парень хотел побаловать. По этому поводу и пришел парень у городского человека совета попросить. С дочерью у них там полюбовно было, а все же как бы чего не вышло. Жигаров объяснил ему, вроде бы парню ничего не будет, а тот мнется, не уходит. Под конец и говорит.