— Надо. Меня уж и так журят, что мало езжу, что занимаюсь разговорчиками в пользу бедных.
— А что же, в пользу богатых разве надо? — удивилась Орина.
— Видимо…
Андрей усмехнулся.
— Кто такое говорит?
Андрей сделал вид, что не расслышал вопроса.
— Такого ругальщика самого надо потрясти. Ишь ты какой!
Холодной синевой блеснули добрые глаза старушки. Такими он их еще не видал.
В Чумеево Батов приехал в сумерки. Он с трудом нашел контору правления центральной коммуны, где заседало оргбюро кустового объединения.
По комнате расхаживал коренастый парень в валенках, в широчайших синих брюках галифе и черной сатиновой косоворотке, расшитой крестиком. Это был председатель куста Медведев. За столом и на лавках сидели члены бюро и председатели кустовых коммун. Было накурено.
Медведев докладывал.
— Целые районы в колхозы идут. Понятно? Идут сразу на два шага к социализму. И мы не должны отставать!
Он заглянул в блокнот.
— Мы с корнем должны выкорчевывать капитализм! Мэтээс, которая организуется в нашем районе, нам диктует покончить с недооценкой некоторыми товарищами значения коммун. Это не наша политика. Это правый уклон, товарищи. Трактор — это такая… — Медведев помедлил и, наконец, нашел нужное слово: — Это такая богатырь-машина, что и просторы ей надо богатырские. Объявляя месячник сплошной коллективизации, районное руководство предлагает нам колхозы куста объединить в одну коммуну-гигант. Те небольшие объединения — коллективные хозяйства, которые вы представляете, будут отныне экономиями коммуны, управляемой единым центром — советом коммуны. А для этого необходимо немедленно, сейчас же объединить все жилые постройки, весь скот, всю домашнюю птицу.
— А дикую объединять не будем? — раздался насмешливый голос.
Медведев опешил.
— Это кто с кулацкой агитацией?! — крикнул он, потрясая блокнотом.
Все переглянулись. Андрей вспомнил кур в хлевушке и горестные слова птичницы… Медведев повел глазами.
— Я спрашиваю: кто мне такую реплику кидает?
— Я спросил, — выступил из угла плечистый мужчина с серыми умными глазами и задорным хохолком над чистым выпуклым лбом. Андрей сразу узнал его.
— Ты, товарищ Карев? — удивился Медведев.
— Я, — ответил Карев.
— ??
— Не удивляйся, — сказал Карев. — Во-первых, твоя информация не совсем точная. Решение бюро о коммунах еще не утверждено пленумом и, надо полагать, не будет утверждено… Я говорю, исходя из постановления ЦК от 5 января. Техника — техникой. Это хорошо. МТС — замечательное явление нашего времени. Но, товарищ Медведев, надо исходить из жизненных интересов народа, а не из того, что называется «пыль в глаза пустить».
В углу, за спиной Карева заметно было движение. Кто-то порывался встать, его не пускали.
— Товарищ Медведев! Товарищ Медведев, дозволь мне сказать…
К столу протиснулся мужчина с бритым подбородком и коротко остриженными усами. Сверкнув глазами, с добродушной угрозой бросил в сторону районного агронома:
— Не по правилу играешь, товарищ Карев.
Медведев, вообразив, что новый оратор против Карева, победоносно поднял голову и снисходительно сказал:
— Говори, товарищ Потапов.
Потапов оглянулся, словно приглашая всех: слушайте, что я сейчас скажу.
— А ведь насчет дикой-то птицы я реплику загнул!
Ответом на это был дружный смех. Смеялись все и первый раскатисто и задорно сам Потапов.
— Что это тако-ое? — закричал Медведев. — Провокация?!
Карев поднял руку. Смех стих.
— Нет, товарищ Медведев! Просто я, да и многие другие, как видишь, думают так же, как Потапов. А теперь давайте поговорим, что мы должны дать МТС, что должна дать она нам…
Утром Андрей извращался домой. Он был очень доволен совещанием. На совещании решен был вопрос о колхозном землеустройстве и кадрах трактористов. Не один раз он принимался хохотать, вспомнив «выступление» Потапова и растерянность Медведева.
Снег, наметенный за ночь, слепил глаза. Все было белым-бело. Межи, проступавшие раньше рыжими, растрепанными птицей головками репейника, были зализаны. То, о чем рассказал Карев, Андрей, казалось, видел сейчас: вот таким же простором, только не белым, а черным, распахнется земля. По ней пройдет трактор, ведомый сильной рукой Вани Тимофеева. Мысль послать на курсы трактористов Ваню пришла как-то сразу и бесповоротно. «Уж кому-кому, а ему только на таком коне и сидеть! И машину любит, и знаком немного с этим делом по Тракторстрою, — думал Батов. — Машина сама по себе еще ничего не значит. Человек около машины дело решает. Безусловно».