— Загляну, загляну. Непременно приеду. На посевную. Вы знаете, нынче в план включено двадцать процентов широкорядного посева. Любопытная штука! Это рядовой сеялкой, через ряд. Преимущества — механизированная прополка, разрыхление почвы и, стало быть, удержание влаги и, наконец, экономия на семенах. Вы слыхали что-либо о широкорядном?
— Нет, — рассматривая курчавый хохолок на лбу Карева, сознался Батов. — Я ведь рабочий. Приезжайте.
Он пожал руку Кареву и вошел в кабинет заведующего райколхозсоюзом.
8
Дуня сидела на постели. На печи тихонько всхрапывал Никита. Дуня прислушивалась к дыханию отца и думала об его стариковском одиночестве. Думала и о своем: «Уж лучше бы пошла я работать в леспром, там, по крайней мере, без попреков. Доить коров, поить телят — это все ничего. К работе я привыкла. Но ведь каждый день приходится выслушивать: своей коровы не привела, а тут к молочку поближе…».
И еще казалось ей, что в избе пахнет дегтем. Пахнет от рук, от волос, от платья…
Дуня подошла к окну и стала смотреть на побуревшие, подмытые водой Кочердыша березы. Белело утро. Надо льдом озера поднимался жидкий пар. Она стояла долго, до боли в глазах всматриваясь в поворот дороги. Она словно ждала кого-то. И вдруг поняла, что ждет Андрея.
Усилием воли оторвавшись от окна, Дуня огляделась. Кругом — сор, обрезки кожи. Промозглый воздух пропитан едким запахом вара. «Эх! Надоело!». Она схватила веник, подмела пол. Накинула жакетку, шаль и вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
Голодная скотина ревела. Последние дни коровы жили на одной соломе, которую брали с крыш. Доярки жаловались, что молока не стало совсем.
Тогда-то Батов и обратился к Сыроваровой:
— Вот что, товарищ секретарь, мы тебя определяем в доярки. Дело там не чисто… Правда, корм плохой, но все же… Возьми Фросю Уйтик и — валяйте!
Сыроварова в первый же день обнаружила, что коров не продаивают, корм задают как попало, в грязь, учет труда ведут не с количества надоенного молока, а с числа коров. Когда все это исправили, а солому начали рубить и запаривать, удои повысились. Но все-таки тяжело было смотреть на заморенный скот. Сейчас, увидев идущего навстречу Андрея, Дуня подбирала слова, чтобы сказать ему об этом.
Андрей издали махнул рукой:
— Живем! Сейчас подводы посылаю за кормом. Сорок центнеров дают.
Дуня, держа на локте подойник, потуже стянула концы шали.
— Откуда?
— Из колхоза «Путь Ленина».
— Только сорок?
— А что?
— Мало. Это — лошадям на неделю. А коровам? Слышишь, как ревут?
— Коров можно скоро на подножный корм.
Они шли рядом. Батову мешал подойник на руке Сыроваровой, и он шагал обочиной дорожки.
— С мертвой точки мы сдвинулись. Это главное. Смотри, как Грохов заворачивает! Я был сегодня у него. Сеялку он отремонтировал, а ведь совсем утиль была.
Батов, не замечая того, нажимал на подойник. Дуне было неудобно, но она подойник не убирала.
— Когда из района?
— Ночью. Домой хотелось скорее попасть.
Она взметнула длинные ресницы. Глаза их встретились, и подойник перестал давить. Но Батов и этого не заметил:
— Я спешил с разнарядкой. За сеном сегодня же надо послать.
Дунины глаза померкли. Несколько минут шли молча.
— Да, вот что, я давно хотел спросить, — Батов чувствовал, что Дуня чем-то смущена. — У тебя отец — сапожник?
— Да.
— А он как, крепкий еще? Лет ему сколько?
— Зачем спрашиваешь? Работать, да? — Дуня говорила отрывисто. — А ты говори. Он нужды хлебнул по самое горло. Работать любит.
Батов неожиданно заторопился.
— Вот и хорошо. Так ты ему скажи. Сбрую мы ему поручаем, починку… Ладно?.
Дуня кивнула и скрылась в воротах скотного двора.
Фрося уже ждала ее.
— Ты что это?
— Чего?
— Плачешь?
Дуня провела рукой по глазам.
— Чего выдумала? Это я так. Насморк у меня.
Вечером она передала отцу слова Андрея.
— Согласен?
— Ясно, — живо отозвался Никита. — Где работать-то?
— У Степана в бане.
Наутро, чуть свет, Никита собрал свой инструмент в мешок. Во дворе Степана было еще пусто, когда он постучал в оконную раму.
9
Подводы за сеном должны были выехать в ночь. Всего шло пятнадцать подвод. Старшим ехал Колька Базанов.
Когда Батов сообщил об этом Сыроваровой, та неожиданно стала возражать.
— А почему не Антипа?
— Базанов — комсомолец, грамотный…