Восточная психология говорит: «Будьте осознанны. Не старайтесь анализировать гнев, в этом нет необходимости. Просто смотрите на него, но смотрите осознанно. Не начинайте думать». На самом деле, если вы начнете думать, мысли будут мешать смотреть на гнев. Тогда мышление станет его одеждой. Когда мышление окутает его, словно облако, потеряется ясность. Вообще не думайте. Будьте в состоянии не-мышления и смотрите.
Когда между вами и гневом нет даже легкой ряби из мыслей, можно столкнуться лицом к лицу с гневом, можно встретиться с ним. Вы не препарируете его. Вы не утруждаете себя тем, чтобы идти к его источнику, потому что этот источник в прошлом. Вы не осуждаете его, потому что в тот момент, когда вы судите, начинаются мысли. Вы не клянетесь: «Я больше так не буду», потому что эта клятва уводит вас в будущее. В осознанности вы остаетесь с чувством гнева – точно здесь и сейчас. Вы не заинтересованы в том, чтобы это изменить, вы не заинтересованы в том, чтобы об этом думать – вас интересует непосредственный взгляд на гнев, лицом к лицу, напрямую. Это и есть самовспоминание.
И в этом красота: если вы смотрите на гнев, он исчезает. Причем не просто исчезает – его исчезновение под вашим глубоким взглядом дает вам ключ: больше не нужны волевые усилия, больше не нужно принимать решение на будущее и больше не нужно идти к источнику, из которого гнев возникает. В этом нет необходимости. Теперь у вас есть ключ: посмотрите на гнев, и он исчезает. Этот взгляд становится доступным всегда. Всякий раз, когда возникает гнев, вы можете посмотреть, и тогда этот взгляд становится глубже.
В этом взгляде есть три стадии. Первая – когда гнев уже случился и исчез, как будто вы видите, как исчезает хвост – слон ушел, остался лишь хвост. Когда гнев имел место, вы были так глубоко в него вовлечены, что не могли по-настоящему осознавать. Когда гнев почти исчез, на девяносто девять процентов исчез – еще виден один процент, как уходит последняя его часть, как она исчезает за горизонтом, – тогда вы становитесь осознанными. Это первое состояние осознанности – хорошо, но недостаточно.
Второе состояние – это когда слон еще там – когда ситуация находится в своем расцвете. Вы разгневаны до предела, вы кипите, бурлите – и тогда начинаете осознавать.
Есть и третья стадия: гнев еще не пришел, он еще только в пути – не хвост, а голова. Он только входит в область вашего сознания, и вы начинаете это осознавать – вот тогда слон никогда не материализуется. Вы убили животное до того, как оно успело появиться на свет. Вот это контроль рождаемости! Ничего не произошло, а значит, не осталось и никакого следа.
Глава 3
Польза медитации
Что касается способов и критериев выбора: если вы движетесь по пути, неважно какому, используя любой из методов, и это усиливает вашу чувствительность, наблюдательность и дарит чувство полного благополучия – это единственный критерий того, что вы на верном пути. Если же вы становитесь более несчастным, более гневливым, эгоистичным, жадным, более похотливым, это свидетельствует о том, что вы идете не туда.
На верном пути ваше ощущение блаженства будет с каждым днем расти.
Ощущать блаженство – в вашей природе. Медитация дает вам только то, что вы всегда имели. Она просто помогает вам осознать свою реальность. Она не привносит ничего нового. Она просто открывает вам то сокровище, что покоится там – забытое, заброшенное, – пока вы носитесь за ним по всему свету. Вы не найдете его больше нигде, потому что оно внутри вас.
Молчание
Молчание обычно понимается как что-то негативное, что-то пустое, отсутствие звука, шумов. Это ошибочное понимание распространено потому, что очень мало кто когда-либо переживал молчание.
Обычно люди переживают как молчание просто отсутствие шума. Но молчание – это совершенно другое явление. Оно безмерно позитивно. Оно экзистенциально, не пусто. Оно наполнено музыкой, которой вы никогда раньше не слышали, ароматом, который вам незнаком, светом, который можно увидеть только внутренним зрением.
Это не нечто вымышленное; это реальность, и реальность, уже присутствующая в каждом, – только мы никогда не смотрим внутрь.
У внутреннего мира есть собственный вкус, собственный аромат, собственный свет. И он в предельном молчании, безмерном молчании, вечном молчании. В нем никогда не было никакого звука, в нем никогда не будет никакого звука. Никакое слово не может туда проникнуть, – но можете проникнуть вы.