– Мы довели пропускную способность аэродрома почти до максимума, – в довершение сказал Оссика, когда они шли к командно– штабной машине типа «Саламандра», но Регара даже не потрудился ответить. Места внутри хватало для самого чиновника, двух вольпонских офицеров и их адъютантов.
Забравшись на борт, Калкис кивнул Венго, и мрачно выглядящий сержант ответил тем же, развернулся к солдатам и крикнул:
– Походным строем – становись! Покажем этому отребью выучку Вольпонского 50– того!
Не успели те выполнить приказ Венго, как громыхающая «Саламандра» уже удалилась – её двигатель чихал от поднявшихся туч песка, из– за которых Калкису пришлось смахивать ржавого цвета покров с пуговиц, лацканов и выступающих пластин панцирной брони. Солдаты вернулись к остальной части батальона, чтобы подготовить ставку майора к его прибытию.
Пока машина разгонялась, пред ними постепенно открывался вид на лагерь. Лейтенант Калкис смотрел на различные полки, что слонялись без дела в ожидании переброски на передовую похода.
Ни один солдат не любил простоя. С течением времени борьба за выживание крепко укоренялась в их поведении, а всё иное считалось недопустимым и чужеродным. Для многих тихая мирная жизнь становилась невыносимой. Это дико давило на нервы, и люди, хладнокровно и уравновешенно ведущие себя в окопах, среди мира и покоя превращались в неуправляемых безумцев. И очевидным подтверждением сего факта стал полнейший бардак и разброд на Сагорре.
Калкис узнал некоторые полки, – витрийцев, Роанских глубинников, Кастеллийских рейнджеров – с которыми они побывали в разных горячих точках. На поле боя они вместе проливали кровь – теперь же здесь, в пустыне, их встречали хмурыми взглядами и агрессивными позами. Калкис осознал – Сагорра была пороховой бочкой. Оставалось лишь поджечь фитиль.
– Это место – сплошная помойка, – сказал Спирс. Несмотря на кажущуюся худосочность, адъютант был высоким и крепко сбитым мужчиной, как и большинство вольпонцев. А под серой каской нельзя было заметить, что тот обрит наголо.
– Точнее, сраная дыра, – дополнил Драдо. Капрал, черты лица которого напоминали бульдожьи, причмокнул и проворчал: – Даже воздух здесь дерьмовый.
Калкис был вынужден с ним согласиться – в рыжеватой пыли, что оседала на форме, и во вдыхаемом воздухе ощущался неприятный металлический привкус.
Майор Регара никак не прокомментировал это. Он занял место в носу машины, держась за поручни на бортах и надменно рассматривая других офицеров в лагере. Но Калкис знал, что от него не укрылось недовольство Спирса и Драдо.
– Нам нужно постараться, чтобы привести всё в порядок, – сказал лейтенант. Он заметил фетиши и прочую символику, что висели на опорах некоторых палаток. С тех пор, как Святая снизошла на Геродор и победоносной поступью прошлась по Мирам Саббат, среди отдельных частей Гвардии наблюдался резкий скачок религиозного пыла.
Но Калкису не нужна была вся эта мишура и ложные реликвии. Он коснулся аквилы цвета индиго, что соединяла бронепластины на воротнике – единственно значимую для него вещь.
– Нет, лейтенант, – из носовой части машины послышался ответ майора Регары. – Я не намерен задерживаться здесь настолько, чтобы снизойти до этого.
Оссика, что стоял по левую руку от майора, если что– то и подумал, то решил оставить это при себе. «Саламандра» начала понемногу въезжать на подъем. Когда она пересекла холм, впереди замаячило огромное, похожее на крепость, строение. Темно– серые стены с контрфорсами и тянущиеся ввысь наблюдательные вышки резко контрастировали с оперативным штабом. Это была вотчина Оссики. Позади линия горизонта очерчивала неясные контуры холмов и прочих зданий, а всё остальное терялось в далёком мареве.
По мере того, как «Саламандра» начала сбавлять ход, они пересеклись с идущей навстречу колонной солдат. Их потрёпанная форма выглядела неряшливо, а рукава и исподнее были обрезаны, подставив загорелые, мускулистые руки солнечным лучам. На плоских лицах виднелись дикарские татуировки, чьи резкие и острые линии напоминали нарисованные на коже клинки. Они собирали свои длинные волосы в пучки или конские хвосты. У некоторых в ушах, носах и прядях волос болтались перья или кости. Наряду со стандартными лазвинтовками солдаты были вооружены копьями и клинками. Калкис насчитал как минимум четырёх снайперов. Казалось, словно они возвращались с охоты.
Лейтенант с первого взгляда узнал полк дикарей: они имели больше общего со зверьми, нежели людьми. Воистину, вольпонцем забросили в самую настоящую выгребную яму.