– Меня больше беспокоит проблема с дисциплиной в лагере, – признался Калкис, когда солдаты Пилье филигранно выполнили приёмы штыкового боя.
На столике, что стоял между ними, лежало несколько отчётов о нарушениях распорядка. Драдо позаимствовал их на обратном пути из бастиона Муниторума, и Калкис сомневался, что их хватятся. От написанного бежали мурашки по коже: общее количество казней и всех видов жестоких наказаний находилось на тревожно высоком уровне по сравнению с нормами Устава. Также ухудшалась статистика по самоубийствам и фактам дезертирства. Бездействие могло отрицательно повлиять на солдат, – лейтенант знал это не хуже других – но уровень задокументированных нарушений даже при чтении между строк казался абсурдным.
– Арбеттан производит впечатление человека сурового. Так почему среди его подчинённых такое повальный хаос?
Калкис вспомнил Накедон, ощутив внутри то чувство неправильности, возникшее при стычке с Кровавым Договором. Каждый из них одновременно казался чем– то большим и чем– то меньшим, нежели просто человек. Лейтенант затруднялся дать этому определение, но здесь, на Сагорре, он вновь столкнулся с ним.
Размышления Калкиса были прерваны расстрельной командой: лишь их старания были слышны в лагере уже в четвёртый раз за последний час.
До того, как Драдо успел ответить, над двумя мужчинами нависла тень сержанта Венго. У него был всё тот же устремлённый вдаль взгляд, пока он ждал разрешения обратиться к Калкису.
– Что случилось, сержант? – спросил лейтенант.
– Приказы от майора, сэр, – ровным голосом ответил он.
Встретившись с бездушной оболочкой, коей был Венго, Калкис снова вспомнил про мясорубку и то, что вольпонцы, как и многие другие, стали необходимой жертвой для успеха Макарофа.
Венго достал сложенный листок бумаги из кармана кителя и передал его лейтенанту.
Сняв восковую печать, Калкис сначала прочитал про себя, а затем вслух для Драдо.
– Нужно собрать отряд для похода в район трущоб на внешних границах Сагорры, – сказал он. – Пятьдесят человек должны стоять на плацу в 18:00.
– Остался час, сэр, – сверился с часами Драдо.
– Пусть сержант Пилье соберёт остальных. Похоже, майору Регаре не терпится замарать сапоги. Понимаю его.
Драдо встал со стула и хотел было идти к сержанту– инструктору, когда его остановил Калкис:
– Приберись тут. Хватит нам пьянствовать.
Драдо не смог скрыть своего огорчения, однако незамедлительно вернулся к своим обязанностям.
– Хорошо. Сержант Венго, – сказал Калкис, – вы свободны.
Тот отдал честь и удалился.
Когда сержант ушёл, и Калкис остался в одиночестве, он посмотрел на линию холмов вдалеке. За ними он представил себе фавеллы. Бои в городских условиях были кровавыми – при удачном стечении обстоятельств даже слабо вооружённый отряд мог превратиться в смертоносную силу. Мало кто из гвардейцев предпочитал их масштабным сражениям, даже война в окопах казалась куда привлекательнее.
Калкис стряхнул с рукава ржавого цвета налёт. Он был липким и смердел металлом.
Лейтенант просто радовался возможности покинуть лагерь.
Над головой Калкиса, спрятавшегося за стеной, раздавались приглушенные хлопки выстрелов. Кирпичи добела выгорели на солнце, и их пронизывали дырки от пуль. Хотя приближался вечер, закат на сырьевой планете наступал поздно, однако улицы уже погрузились во мрак. Узкие пространства разрушенных зданий, потрёпанные полотнища брезента и навесов создавали подобие свода над городом, где царили паранойя и клаустрофобия.
– Оптику, – приказал Калкис, и Драдо, сидевший рядом с ним, передал ему магнокуляры.
Просунув их сквозь прореху в стене, Калкис мог видеть всю улицу от начала и до конца. Его отряд прижали в узкой теснине, а открытое пространство между ними и вражескими целями не позволяло пойти в штыковую атаку.
Однако в ней не было нужды.
Зернистая картинка тепловизора показала Калкису шестерых мятежников: троих с автоганами, еще одного с самодельным огнемётом и расчёт за тяжелым стаббером. Причём, культисты проявили смекалку, придержав последний в резерве. Огонь из автоганов вели беспорядочно с расчётом выманить вольпонцев из укрытия.
Люди Калкиса разбились на две группы и заняли обе стороны улицы. Пока он прятался за стеной, другие укрылись за сломанным грузовозом. Массивный «Карго– 10» был достаточно прочным, чтобы выдержать огонь из автоганов, поэтому его отряд находился в относительной безопасности.