– Пока что помогаю брату и пытаюсь войти в колею жизни обычных людей. Вскоре собираюсь найти работу.
– У тебя есть профессия? Или, имея слабое здоровье, ты училась грамоте, но не приобрела специальность?
– У меня есть профессия, – ответила Стелла, глядя на летавших над водой чаек. – Мой отец был археологом и работал на Межпланетный Институт Исследователей. Когда он погиб, и мы осели на Земле, его коллеги продолжали нас навещать. Мой брат ещё в школе избрал профессию археолога, как и отец. Он подавал большие надежды тогда, а сейчас уже работает в МИИ. Я оказалась тоже довольно способной, но так как была очень больна, то проводила большинство времени дома за книгами, к тому же у меня не было подруг. Один раз к нам пришёл человек, когда-то возглавлявший ту экспедицию на Этос, в которой погиб мой отец. Он некоторое время разговаривал со мной на темы, касавшиеся различных наук, а потом сказал моей матери, что весьма удивлён моими познаниями, хотя мне было только восемь лет. Тогда этот человек сообщил, что в Межпланетном Институте Исследователей создана новая профессия – сверхисследователь. Она включает в себя много разных наук. Я подходила к ней идеально и мне предложили учёбу именно в этой области. Мама не была против, и я попала в МИИ в группу детей, набранных для обучения. Так у меня появилась специальность. Теперь я сверхисследовательница и, возможно, скоро меня куда-нибудь направят.
Рэйми, Стелла и Тибо свернули на аллею, которая вела к уютному дому на берегу океана. Он стоял немного на отшибе от других коттеджей и был окружён ухоженным садом и цветниками.
– Это мой дом, – сообщил Рэйми. – Его двери отныне всегда для тебя открыты.
Они взошли на просторную террасу и сели в тени, спасаясь от жаркого полуденного солнца.
Стелла откинула вуаль назад и приказала Тибо сидеть рядом и ничего не трогать.
Рэйми принёс прохладительные напитки и задал несколько вопросов о Нере и ещё чём-то незначительном. Стелла заметила, что его что-то мучает и тревожит, во всяком случае, он не спешил переходить к серьёзному разговору. Он как будто собирался о чём-то сказать, но не решался. Рэйми колебался и явно что-то не договаривал, и Стелла поняла, что, возможно, он передумал посвящать её в свои тайны, хотя было очевидно, что помощь ему нужна.
Эту неловкую беседу прервало появление молодого человека, быстро вошедшего на террасу.
Им оказался черноволосый и черноглазый парень лет двадцати пяти. Стройный и высокий, он двигался легко и имел такие же красивые и благородные черты лица, как у Неры и Рэйми. Одет он был в траур.
– Меня срочно вызывают в Центр, – сказал он, едва успев взойти на террасу, но, заметив Стеллу, тут же нахмурился и замолчал, а затем, обратившись к Рэйми, добавил: – Мне нужно поговорить с тобой. Без свидетелей.
– Можешь говорить здесь, – ответил Рэйми.
– Нам не нужны свидетели, – упрямо повторил тот, чуть ли не с враждою и ненавистью, глядя на гостью.
– Стелла указала нам, где находилась Нера. Ей можно доверять, ведь она помогла нам, – спокойно возразил Рэйми, но увидел, что не убедил молодого человека.
– За эту услугу она получила хорошую награду – жизнь. Не так ли? – этот вопрос и яростный взгляд с нескрываемой ненавистью адресовались уже напрямую Стелле.
Девушка ничего не ответила, но Тибо глухо и предостерегающе зарычал – свою хозяйку он никому не давал в обиду. А от незнакомца сейчас исходила ничем не прикрытая агрессия, пусть и на уровне слов.
Быстро, как сумев, переключившись на внутреннее зрение, Риа проанализировала душу этого человека. Ничего плохого она не увидела, но его одеяние пестрело пятнами крови от каких-то скрытых ран. Стелла почему-то без усилий поняла, что это как старые, так и свежие раны. Нечто похожее она видела и в хозяине дома, который привёл её сюда.
Рэйми обратился к Стелле:
– Не обращай внимания на его слова. Этот грубиян, – он указал на молодого человека, – сын Неры и мой внук. Его зовут Артур. Он вовсе не злой, но в последнее время ведёт себя, как невоспитанный дикарь. Извини, Стелла, я на минуту выйду.
– Не надо беспокоиться, – ответила Стелла, понимая, что сейчас она здесь лишняя и ей лучше уйти и оставить этот дом, недавно понёсший тяжёлую утрату. – Мне уже пора домой. Тибо, пошли.