Тогда Ласточка слезла с коня и подошла к зверю. Человек, лежавший в бессилии на траве, застыл от страха, зная, что он не сможет противостоять разозлённой Ласточке, которая стояла со стилетом в руке. Она взглянула сквозь вуаль на человека, а затем, опустившись на колени возле пантеры, приподняла голову зверя и посмотрела ему в глаза, в которых ещё теплилась жизнь. Вскоре пантера поднялась, и девочка молча увела её в лес, не причинив вреда человеку. Как только Ласточка, пантера и конь скрылись, рабы слезли с дерева и, взяв господина, потерявшего сознание, поспешили покинуть джунгли.
Когда они добрались домой, там уже царило смятение и паника, так как из леса прибежало несколько раненых коней без седоков. Рабы рассказали всё, что знали. Когда барон пришёл в себя, то на вопрос, кто его преследовал, он ответил: «Ласточка и пантера». Но его ответ был так тих, что жена и слуги разобрали только «Лас» от «Ласточки» и «Тера» от «Пантеры». «Лас» и «Тера» стали потом именем Лэс-Тера.
Ночью барон бредил и метался. Однако вскоре весь дом был разбужен новым происшествием: около полуночи из спален двух детей и жены барона послышались крики.
Сбежавшиеся слуги увидели госпожу, вымазанную кровью, а рядом с ней на постели лежал труп одного из детёнышей пантеры с огромной раной, из которой ещё совсем недавно текла кровь. В детской происходило то же самое: в кроватях детей лежали мёртвые маленькие пантеры, а дети были в крови и насмерть перепуганы. Но и на этом беды не кончились.
Перекрывая истерику баронессы и вопли детей, в дом вбежал раб, сообщивший, что кто-то поджёг усадьбу. Люди бросились из дома кто в чём был. Оказавшись на улице, баронесса, дети, барон, которого вынесли из горящего дома, их слуги и рабы увидели Ласточку, стоявшую посреди двора.
Она была в чёрном платье и с распущенными волосами, ниспадавшими до земли. На поясе у неё висели ножны с терианским стилетом и кинжал. Правой рукой она держала под уздцы своего коня, а в левой – горящий факел. И горел он, как утверждают очевидцы, странным голубым огнём, который время от времени срывался с факела и уносился к тем строениям, которые не спешили загораться. На Ласточке не было драгоценностей и вуали, но она вооружилась, а к седлу коня было прикреплено ружьё, то самое, из которого убили детёнышей пантеры. Сама пантера сидела у ног этой странной девочки.
Эта чёрная троица застыла молча, и не шевелясь. С их стороны не было ни агрессивного нападения, ни воинственных криков. И всё же это выглядело уже не предостережением и не угрозой, а самым что ни на есть настоящим объявлением войны. Это было ясно без слов.
Людей сильно потрясло это событие, ведь Ласточка была ребёнком и при том безобидным. Никто не мог предположить, что она способна так жестоко отомстить за уничтожение зверей. Охотник, убивший иное животное, кроме регетарка, заслуживал по закону наказания, но месть Ласточки, по мнению людей, превзошла все границы. Её черты, несмотря на отсутствие вуали, не смогли рассмотреть из-за длинных волос, падавших ей на лицо.
Усадьбу поглотил настоящий ад. Барон, увидев три чёрные фигуры, скончался от удара. Баронесса сошла с ума.
После событий той ночи Ласточку стали считать врагом, все были возмущены её поведением. Многие думали, то она просто умом тронулась. Но, скорее всего, ненависть к этой девочке заключалась в том, что многие боялись, как бы и их семьи не разделили участь семьи барона, ведь, по сути, он пострадал за весьма малую провинность. А на совести некоторых новых жителей Теры были преступления и посерьёзней, чем браконьерство.
Когда Ласточка покинула сожжённую дотла усадьбу барона, ей объявили войну и стали называть с тех пор Лэс-Терой, забыв навсегда о ласковом прозвище Ласточка. Это имя, говорят, произнёс умиравший барон, но многие считают, что настоящим именем чёрной девочки всегда было имя Лэс-Тера или просто Лэс. А, честно говоря, уже никто не знает, где истина.
Вскоре император издал указ поймать Лэс-Теру. Однако он этим только разозлил Лэс и она, практически позабыв о помощи обездоленным, сосредоточилась на другом: стала жестоко мстить тем, кто преследовал её. Она их не убивала, но донимала тем, что угоняла их табуны и стада, которые исчезали бесследно иногда вместе с пастухами, вытаптывала посевы и жгла дома, а после этого участились случаи пропажи караванов в пустыне и взрывы на заводах.