Нейман просидела около трёх часов неподвижно, глядя на большую луну, важно плывшую в небе. В душе девушки царили безграничная пустота и боль, она сидела, ни о чём не думая и ничего не ощущая, под грузом свалившихся на неё траура и тревог. Из этого оцепенения её вывел тихий стон. Нейман вскочила и бросилась к матери. Мария, проснувшаяся от резкого движения сестры, последовала за ней.
Графиня Ронда пришла в сознание и посмотрела на дочерей.
– Мама, – тихо прошептала Мария.
– Не плачь, Мария, я ещё тут, – ответила ей мать слабым голосом.
– Ты должна жить… Ты нужна нам… – всхлипывала Мария.
Нейман хранила молчание.
– Я умираю, – тихо произнесла графиня Ронда, – видно, судьбой мне не дано прожить дольше. Я ухожу вслед за Ноэми и, хоть её кровь была голубая, она всё равно мне дочь.
Графиня закашлялась и на её губах показалась кровь.
– Нейман, сделай же что-нибудь, ведь ты врач! – кричала рыдающая Мария.
– Я не всесильна, – ответила Нейман, стараясь сдержать слёзы.
– Не надо, не плачь, Мария, – угасающим голосом ласково попросила графиня. – Мне уже ничего не поможет, но я хочу перед смертью увидеть Изабеллу и Леонарда. Позови их.
Мария бросилась вон из комнаты, а Нейман села на край большой кровати, под расшитым золотом балдахином. Графиня Ронда с благодарностью посмотрела на дочь, которая ещё держала себя в руках. Видеть рыдающую Нейман для неё сейчас было бы пределом мучений.
– Ты моя опора, Нейман. Я рада, что, когда уйду, другие мои дети не останутся беспомощны и беззащитны, потому что с ними останешься ты. Возможно, я сделала в этой жизни много ошибок, а потому я не беру с тебя никаких обещаний. Я хочу, чтобы ты была свободна в своих решениях и поступках после того, как узнаешь всю правду. Как бы там ни было, и чтобы не произошло в прошлом, я не хочу, чтобы твои руки были связаны моими последними просьбами. Ты вольна поступать, как знаешь, и сама распорядишься будущим своих сестёр и брата. Нейман, я не успела ответить на твой вопрос о Ноэми. Сейчас я ничего не успею тебе рассказать, но потом тебе всю правду может поведать рабыня Райтиса, которая была вашей няней, – произнесла графиня. – Не суди меня слишком строго, Нейман, хотя я уже давно должна была всё вам рассказать.
– Не говори ничего, – сказала Нейман, глотая слёзы, – ты слишком слаба и слова отнимают у тебя последние силы. Мама, вместо тебя должна была умереть я, зачем ты меня спасла!
Отчаянный вопль Нейман заставил содрогнуться служанок в соседних комнатах, а собака, услышав крик хозяйки, горестно завыла.
В этот момент дверь отворилась, и в комнату вбежали Мария, Изабелла, Леонард и несколько служанок, в том числе и Нэринэ. Нейман встала, чтобы сёстры и брат могли подойти к матери.
– Дети мои, я хочу вас в последний раз обнять, – тяжело дыша, сказала умирающая графиня, прижимая поочерёдно к себе детей.
– Мама, ты не можешь умереть! Нет, только не ты! – рыдала Мария.
– Нейман тебя спасёт, – добавила Изабелла, ей не хотелось верить в худшее.
– Я не хочу покидать этот мир, но не в моей власти здесь остаться. Вы останетесь совсем одни, и пусть старшей будет Нейман. Она сможет вас защитить, – сказала графиня Ронда и, посмотрев на Нейман, прибавила: – Пока на то будет её воля.
Нейман застонала и опустила голову, держась за один из витых столбиков кровати, поддерживавших балдахин.
Мария вскрикнула и схватилась за сердце. К ней тут же подбежали две девушки.
– Мама, не умирай. Не оставляй нас! – плакала Изабелла.
– Даже когда я умру, я всегда буду с вами, – это были последние слова графини Ронды, её агония продолжалась не долго.
– Она умерла, – тихо произнесла Нейман, не веря самой себе.
– Мама, мама! – кричал Леонард, которого рабыни тщетно пытались увести от кровати умершей матери.
Мария потеряла сознание, и её отнесли в другую комнату.
– Не плачь, Леонард, – Нейман крепко прижала к себе брата. – Она умерла, но мы должны выжить и отомстить убийце.
Поглядев на умершую, Нейман пообещала брату: