– Но вы же не всегда его находили, – предположил Логвин Пирс, вспомнив, как называли эту команду официально.
– Да, победа не всегда была за нами, и мы часто шли на риск быть убитыми. Некоторые из нас и погибали, спасая ценой своей жизнь целые планеты и тысячи людей.
Логвин снова невесело улыбнулся:
– С Эсфирь вы точно потерпите поражение. Для неё не существует слово «компромисс». Уж поверьте мне, я-то её знаю.
– Но попытаться-то стоит! – уговаривал его Рэм. – Быть может, мы остановим Эсфирь. Разве вы не хотите, чтобы она прекратила убивать?
Логвин задумался. Эти трое были откровенны и сейчас предлагали свою помощь, не ставя никаких условий и не пытаясь заработать славу на поимке грозного убийцы, за которого назначили баснословно огромное вознаграждение, способное обеспечить любого человека и его семью роскошной жизнью до самой смерти. Если они вскоре покинут Теру, то в случае, если Эсфирь схватят, вряд ли у неё будут хорошие адвокаты и милосердные судьи, способные понять её. Да и разве он, Логвин Пирс, не по собственной воле сам открыл им тайну Эсфири? Лавочник вздохнул, и устало провёл рукой по своим седеющим волосам.
– Знаете, я много лет никому, даже жене, не говорил о том, что Эсфирь убивает Красных Вампиров. От моего молчания зависела жизнь девочки, которую любим я и моя жена. Груз этой тайны камнем лежал у меня на душе и становился всё тяжелее с каждым днём. Иногда я смотрю на Эсфирь, как на чудовище, но не могу предать её, ведь она единственный человек на этой планете, который может заставить расплатиться Красных Вампиров за всё зло, что они причинили людям. Возможно, в моём поведении было что-то эгоистическое и не достойное порядочного человека, так как, хотя я в этом никогда и никому не признавался, где-то в глубине души, в её самом дальнем углу, полностью одобрял деяния Эсфири. Потому что она делала то, что – стыдно признаться – не смог сделать я: она казнила убийц моего Эдуарда, которому они сломали жизнь. И я, услышав об очередном убийстве, испытывал наравне с ужасом и торжество. Вы даже не представляете, какое это ощущение, когда знаешь, что справедливость берёт своё, пусть и в обход закона! И я заботился о Эсфири, как об оружии моего возмездия тем убийцам. Таким образом, я становился её сообщником, но ради неё я пойду и на эшафот, ведь ей я обязан её решимостью и отвагой, её железными нервами и бесчувствием к врагам. Эта терианка была и остаётся словно отражением моих самых тёмных углов души, ведь я, как и она, потерял по вине Красных Вампиров близкого мне человека. Моя радость и мой тяжкий крест – вот что я могу сказать об этой девушке, с которой меня связала сама судьба. Но сейчас, когда я вам всё рассказал, мне стало легче, потому что всё это безумие, с точки зрения здравого смысла. Я вырастил в своём доме кровожадного зверя. И потому есть часть и моей вины в том, что сегодня во многих домах женщины и дети не смогут заснуть от страха и будут сидеть, сбившись в один угол. А их мужья и братья будут ходить возле них с оружием в руках, ожидая, не появится ли в их доме загадочный и жестокий убийца. Ведь не всем известно, кого убивает Эсфирь и потому её боятся и виновные, и невиновные. Узнав, что вам поручили ловить Одинокого Убийцу, я испугался за Эсфирь. Ведь всякое могло случиться, и вы вполне могли, случайно или нет, вычислить и поймать её. Тогда я решил рискнуть и всё рассказать вам, надеясь, что вы поймёте моё положение, и по-человечески, а не как палачи, взгляните на жизнь Эсфири. Я уже сам не знаю, как жить и чего ждать от такой жизни, потому что моя воспитанница в душе звереет всё больше с каждым годом в эти дни, и меня это беспокоит. Может, я был плохим воспитателем? Может, я делал что-то не так? Я решил довериться вам, надеясь, что вы сможете помочь ей, – признался Логвин.
– Вы приняли правильное решение, – одобрил его поступок Том, – и мы постараемся повлиять на Эсфирь. Сделаем всё возможное, что в наших силах.
– Спасибо, – поблагодарил Логвин Пирс, – я рад, что не ошибся в вас. Здешние люди вряд ли поняли меня и помогли бы моей воспитаннице. Где сейчас Эсфирь, я точно не знаю, хотя в этом году, вопреки моим страхам, она не исчезала ни на день. У Эсфири есть крёстная мать Леония. Она живёт в одном квартале отсюда. Эсфирь часто бывает у неё, особенно, когда сердится на меня за мои нравоучения. Ведь какой бы доброй Эсфирь не была, но она с характером и ласковой её не назовёшь. Леония вдова и у неё двое детей, сын и дочь. Сын Леонии, его зовут Рэтас, имеет небольшой ресторанчик для более бедных жителей Аулента. Поищите Эсфирь у её крёстной матери или в ресторане Рэтаса. Это всё, что я могу вам сказать.