– У тебя голубая кровь? – затаив дыхание, и с каким-то полуудивлением-полурадостью, спросила Нейман.
– Да.
Ответ Эсфири был ясным и однозначным.
– В таком случае ты должна знать, что у меня тоже голубая кровь.
Теперь настала очередь удивляться Эсфири. Она, видимо, не сразу поняла полную значимость слов Нейман, а потом повернулась к ней с таким выражением лица, будто она прозрела после многолетней слепоты.
– Ты – терианка? – запинаясь, переспросила Эсфирь, но в её голосе было не столько радости, сколько ужаса и смятения.
– Эсфирь, мы одной крови. Поверь, это так!
Но если Нейман едва не плакала оттого, что нашла хоть кого-то из своего народа, то Эсфирь была скорее озабочена и при этом сосредоточенно думала о чём-то своём. В мыслях убийцы все происходившие непонятные события теперь складывались в вполне чёткую картину.
– Теперь мне всё ясно, – покачала головой Эсфирь, – и сомнений больше нет… Как же я раньше не догадалась?..
– О чём ты?
– Нейман, ведь у твоей сестры была голубая кровь, и об этом узнал весь Аулент!
– Ну и что?
– В почерке убийства твоей семьи я узнаю Красных Вампиров. На этот раз они действовали не так смело, как обычно, но это были точно они. Только эти нелюди истребляют целые семьи, если в них есть хоть один человек голубой крови.
– Эсфирь, Красных Вампиров больше нет! – напомнила Нейман. – Они уже давно прекратили свои зверства.
– Ты ошибаешься, – горько усмехнувшись, возразила Эсфирь, – и я постараюсь тебе это доказать.
– Как?
– Очень просто. Трагедия твоей семьи взбудоражила весь Аулент. Ещё бы, ведь в самой знатной и уважаемой семье выросла девочка голубой крови! Я читала в газете об обвинениях, которые ты предъявила некому Леону Хауцу. В этом нашумевшем деле ты упоминала о вещественных доказательствах: кисти руки убийцы, двух кинжалах, которыми были убиты Ноэми и Леонард де Эриндо, и ещё каких-то мелочах.
– Это правда, но мне никто не поверил, – вздохнула Нейман.
– Достаточно того, что тебе верю я, – произнесла Эсфирь самым будничным голосом, но в её интонации прозвучало что-то такое, словно она считала себя могущественным божеством или как, минимум, влиятельным человеком.
Нейман с недоумением посмотрела на неё. Она вдруг подумала, что вообще не может даже представить себе, кем, в сущности, является эта Эсфирь. В поведении этой особы было что-то неуловимое, что-то противоречащее ей самой и ускользающее от взгляда остальных. Нейман повидала много людей, разных и неповторимых, и, руководствуясь своим опытом и интуицией, она сейчас могла сказать, что эта бедно одетая девушка ведёт себя с самоуверенностью низложенной королевы, которая стремится вернуть себе свой трон. Эсфирь действительно вела себя и говорила не как обычная простолюдинка Аулента. Это заставило Нейман насторожиться.
– А разве это что-то меняет? – спросила Нейман.
– Безусловно, – ответила Эсфирь и про себя добавила: «Ты даже не знаешь, как многое это меняет. Ты, утончённая аристократка, и представления не имеешь, как многое в этом городе сейчас зависит от меня, никому не известной Эсфири».
– Я не хочу говорить на эту тему, – устало промолвила Нейман. – Для меня это слишком болезненно.
– Не отчаивайся. Лучше скажи, не похож ли этот кинжал на те, которыми были убиты твои брат и сестра, – с этими словами Эсфирь вытащила из-за пояса кинжал и подала Нейман.
Взяв его, Нейман вышла из беседки и при свете луны посмотрела на оружие. Она его сразу узнала. Увидев, как при лунном свете на рукояти кинжала сверкнули мелкие драгоценные камни, составлявшие знакомый узор, Нейман тихо вскрикнула и повернулась к Эсфири, стоявшей у входа в беседку.
– Это кинжал в точности похож на те, что я собственными руками отмывала от крови сестры и брата, – произнесла Нейман, возвращая кинжал Эсфири. – Откуда он у тебя?
– Такими же кинжалами была убита моя сестра и ещё сотни, если не тысячи, людей с голубой кровью. Эти кинжалы принадлежат Красным Вампирам, от которых я некогда чудом спаслась, но которых никогда не смогу простить. Скажи, Нейман, внимательно ли ты оглядела руку убийцы?
– Да. Но какое это имеет значение?
– Большое. Насколько мне известно, твой пёс отгрыз правую руку Хауца. Не видела ли ты на безымянном пальце татуировку в виде кинжала, кольцом охватившего палец?