Нейман не любила, когда её допрашивали вопреки её воле, но не отвечать Эсфири не могла – та говорила слишком уж странно и о вещах далеко не обыденных. Она заметила, что её спасительница задаёт свои вопросы не из праздного любопытства.
– Видела, – немного помедлив и пристально поглядев в глаза собеседницы, призналась Нейман. – Такую татуировку я обнаружила под дешёвым перстнем. Но откуда тебе про неё известно? Ведь я никому об этом не говорила.
Последняя фраза была уже напрямую отражением изумлённых мыслей Нейман, которая действительно никому не рассказывала об этой детали.
– Я догадалась об этом, – уклончиво ответила Эсфирь, но это прозвучало не слишком-то убедительно, и Нейман ей не поверила.
Эсфирь смутилась и медленно отошла от беседки, словно желая избегнуть дальнейших объяснений на эту тему. Но Нейман последовала за ней – теперь она уже не желала прекращения этого разговора. Эриндо властно остановила Эсфирь, положив руку ей на плечо. Уж если та осмелилась разбередить её ещё не зажившую рану, то должна всё пояснить.
– Ты не могла догадаться о такой вещи. Откуда тебе известно про татуировку? Ты что-то недоговариваешь, хотя сказала уже достаточно много! Скажи правду, Эсфирь! – умоляла Нейман, тряся Эсфирь за плечи.
– Хорошо, я скажу, – хмуро и неохотно промолвила Эсфирь, освободившись из рук Нейман. – Такие татуировки есть у каждого Красного Вампира. Они служат для того, чтобы один из них мог узнать другого. Это их опознавательные знаки. По таким татуировкам и кинжалам можно вычислить этих жестоких убийц.
– Но об этом никто не знает, – тихо произнесла потрясённая Нейман и, отступив на шаг назад, с ужасом посмотрела на Эсфирь, устало прислонившуюся спиной к дереву. – Откуда тебе всё это известно? Как ты могла узнать тайну этих кровопийц? Кто ты, Эсфирь, если знаешь такие страшные тайны и при этом молчишь о них?!
Эсфирь поняла, что сказала слишком много, и настойчивая Нейман заставит выложить всё до конца. Но как сказать ей обо всём, она не знала.
– Нейман, мы с тобой одной крови и потому не суди меня слишком строго, – Эсфирь потупила взор в землю. – Ты выросла в богатой и благородной семье, а я простолюдинка. Ты получила блестящее образование, а я знаю только универсальный язык и немного терианский. Я слишком рано потеряла близких мне людей и не успела усвоить то, что отличает человека от хищного зверя. Когда ты лишилась семьи, которую всегда считала своей, и тебя никто не захотел понять, ты ведь тоже потеряла веру в людей и правосудие? Нейман, разве тебе не хотелось своими руками убить человека, который разрушил твою мирную жизнь? Признайся в этом, ведь ты до сих пор носишь траур, который поминутно напоминает тебе о тяжёлой потере.
– Да, мне действительно приходила мысль отомстить убийце, – призналась Нейман.
– Но ты не подняла руку на своего врага, потому что он человек, а убийство человека противоречит христианским законам.
– Это правда. Но к чему ты всё это говоришь?
– Выслушай меня до конца. Тебя в твоей жажде мести остановила твоя вера, но я не успела научиться прощать и терпеть, потому что слишком рано перенесла утрату семьи, которая должна была научить меня всему доброму. А если нет семьи, то ребёнок в Ауленте остаётся жить на милость случая и судьбы. Последняя обошлась со мной сурово, но она дала мне силу воли и хладнокровие. Случай чаще был на моей стороне и, пожалуй, только ему я обязана тем, что ещё хожу по этой земле. С девяти лет я стала постигать не христианские заповеди, а науку мести. Я прошла хорошую школу выживания, которая научила меня не отступать, терпеть холод и жару, обходиться продолжительное время без еды, не спать по нескольку ночей и… – Эсфирь на секунду замолчала, а затем заставила себя посмотреть в глаза Нейман и храбро закончила: – и выслеживать Вампиров, а после убивать их. Одного за другим, из года в год.
– Ты убивала людей? – с изумлением и ужасом прошептала Нейман, попятившись.
Эсфирь осталась безмятежна, только ещё больше помрачнела. Её взгляд больших холодных глаз, устремлённый на Нейман, словно говорил: «Ты сама хотела знать правду».
– Я не только убивала, я продолжаю убивать, – ответила Эсфирь, чётко и жёстко выговаривая каждое слово. – Ты видела сегодня аулентцев. Они, горя жаждой наживы и одновременно умирая от страха, всю ночь ищут Одинокого Убийцу, но они его не найдут.