– Что «и»? – раздражённо спросил Вампир.
– И я почувствовала, что в душе у меня что-то перевернулось и сильно заболело сердце. Я больше не могла идти по следу, но если бы и могла, то не пошла…
– Что это значит?
– Я не в силах больше помогать вам, – негромко, но решительно заявила Волчица, – отпустите меня. Вы губите людей, ни в чём не повинных!
– Ты снова не подчиняешься приказам и бунтуешь? – Вампир говорил сквозь зубы, а его руки в ярости стиснули подлокотники кресла. – Если ты забыла, что такое идти по следу, то я тебе напомню! Тебе сегодня же начнут давать нужные препараты, и ты снова станешь послушной сомнамбулой, раз не хочешь служить мне честно по своей воле.
– Нет! – воскликнула с волнением и испугом слепая. – То, что вы мне даёте, отбирает у меня память, а память единственное оставшееся у меня богатство. Я не рабыня и вы не можете так относиться ко мне. Я не хочу быть больше вашим послушным орудием и искать людей.
– Снова бунтуешь! Это будет стоить тебе жизни, если не возьмёшься за ум.
– Я устала жить, – спокойно ответила Волчица. – С каждым днём я теряю надежду, а тот ад, в котором я живу, уже больше мне не по силам.
– Она опять за своё… Что мы будем делать? – спросил главный остальных. – Одинокий Убийца неуловим и коварен, но его тактика всегда точна и с каждым годом нас становится всё меньше. Если так будет продолжаться, то вскоре мы все переберёмся в мир иной. Так делайте же что-нибудь, если вам дороги ваши жизни!
– Этот человек очень рассержен, – пробормотала Эсфирь, сидя в своём укрытии тише мыши.
– А те, что нашли браслет, уверены, что он принадлежит именно нашему врагу, а не просто какой-нибудь леди, решившей прогуляться ночью? – спросил один из мужчин, и Эсфирь увидела, что его правая кисть руки отсутствует.
Это был Леон Хауц – Красный Вампир и убийца семьи Эриндо, Эсфирь его узнала. В своих предположениях она не ошиблась, говоря Нейман, кто именно уничтожил её семью. А также по голосу Эсфирь узнала императора, который и являлся тем, кто сидел сейчас в кресле. Без сомнений, он возглавлял эту банду убийц.
– У нас практически нет доказательств, – ответил один из Вампиров, – но та, которую этой ночью мы преследовали, вела себя подозрительно. Она ехала верхом на чёрной лошади и в чёрной или очень тёмной одежде, выбирая самые не освещенные улицы. Я сразу понял, что это либо Лэс-Тера, либо Одинокий Убийца. Но раз Лэс-Тера погибла, то значит та, за которой мы погнались, и была нашим заклятым врагом. Ошибки быть не могло, ведь в эту ночь люди боятся выходить в одиночку из дома. А она была одна и при том старалась скрыться, едва увидев нас. Если бы ей нечего было скрывать, то вряд или бы она пустилась в бегство.
– И всё же ошибка не исключена, – возразил Хауц. – Трудно поверить в то, что наш враг – женщина. А убегать она могла потому, что испугалась: мало ли грабителей на улицах Аулента? Да она, перепугавшись, сама могла принять вас за Одинокого Убийцу, ведь ещё никто не доказал, что у него нет сообщников.
Замечание Хауца выглядело весьма логичным и трудно было поспорить с ним.
В комнате воцарилось молчание, которое прервал император:
– Слушайте меня. Много лет нашего знакомства, наши дела и секреты связывают нас друг с другом сильнее любой клятвы. Но вот уже несколько лет, как кто-то проник в наши тайны и знает о нас много, слишком много. Этот человек, тем не менее, не может найти нас быстро, так как наши меры предосторожности всё же не напрасны и потому мы ещё живы. Но этот невидимый мститель ищет нас не хуже охотничьей собаки, выслеживающей дичь. Когда-нибудь наступит день – и наш враг выйдет на нас. Это день будет для нас последним, и я чувствую, что он приближается. Но если мы смогли уничтожить терианскую королевскую семью, развязать войну, очистить эту планету от териан и даже справились с Лэс-Терой, то неужели не сможем найти в Ауленте человека, мешающего нам жить? Неужели мы позволим кому-то испортить наше будущее? Пока жив этот мятежник, нам жизни не будет. Пришло время, когда надо действовать быстро и решительно, чтобы спастись, поэтому я намерен собрать наше общество. Вместе мы решим, что нам делать дальше.
– Где пройдёт собрание? – спросил Хауц.
Эсфирь насторожилась, и вся превратилась в слух.
– На этот раз в катакомбах на юге от Аулента. Мы соберёмся там в пять часов утра ровно через двенадцать дней. Нас ещё достаточно много, и мы живы, а значит, у нас больше шансов выстоять в этой борьбе, чем у нашего врага, если он действительно Одинокий. Оповестите всех наших. Что касается Волчицы, то снова придётся кормить её едой со специями. Они приведут её в норму, и она снова станет послушной, – произнёс император, и Эсфирь заметила, как лицо женщины застыло в страдальческом выражении, полном безнадёжности и усталости.