– Стелла сейчас спит, но она в ужасном виде. Даже хорошо, что её завернули в плащ, и вы не видели её. Она вся в крови, и вы только испугаетесь, – выкручивалась, как могла, терианка.
– Что ты говоришь, как я могу испугаться собственной дочери? Нейман, я тоже по образованию врач и видела много крови. Сейчас мы вынуждены прибегнуть к твоей помощи только потому, что я давно не имела врачебной практики.
– Кровь бывает разной, – возразила Нейман, но никто не догадался, какой смысл она вложила в эти слова. – Видеть раны чужого человека и близкого совсем не одно и то же. Недаром большинство хирургов избегают оперировать и лечить своих родственников, ведь работе часто мешают личные эмоции.
– Может, ты и права. Я не могу оставаться равнодушной, видя страдания собственных детей. Прости, что мы тебя беспокоим и вынуждаем лечить Стеллу.
– Нет-нет, госпожа Мириам, мне вовсе не трудно, и я буду хорошо лечить Стеллу, только не тревожьте её пока. Пожалуйста.
– Ну, хорошо, я подожду, пока она проснётся, – согласилась госпожа Риа, сдавшись мольбам терианки.
Нейман облегчённо вздохнула, но это было лишь начало, самое трудное будет впереди. Ведь Мириам, если не сейчас, то вскоре обязательно захочет увидеть дочь, и Нейман это понимала. Пока была получена лишь отсрочка неизбежного разоблачения, за которым последует неминуемый скандал.
– Госпожа Мириам, если вы позволите, то я на некоторое время останусь у вас, чтобы присмотреть за Стеллой, – робко попросила терианка.
– Конечно, Нейман, – улыбнулась Мириам, даже не догадываясь о мыслях Эриндо, – ты просто должна остаться здесь и не только потому, что ты нужна Стелле. В письме, которое оставила нам Стелла, она просит, чтобы я помогла тебе. Ведь у тебя нет дома, а после того, как погибла твоя подруга Эсфирь, ты не можешь жить в доме её крёстной, так как эта женщина сама была вынуждена с детьми покинуть свой дом. Поэтому оставайся здесь, Нейман, и живи, сколько хочешь. Теперь это и твой дом.
– И вы не боитесь того, что с моим появлением в этом доме может кто-нибудь умереть? – спросила Нейман, глядя в глаза Мириам.
– Я не думаю так, – ответила та.
– Нейман, если ты пока не очень нужна Стелле, то не могла бы пойти с нами? – достаточно дружелюбно предложил Артур.
– Зачем? – испуганно и настороженно спросила Нейман, боясь покидать дом, пока в нём находится Лэс.
– Ты должна осмотреть Рэма, – пояснил Артур. – Он наш врач, но сейчас не способен сам себя лечить. Мы можем попросить об этом только тебя, Нейман, так как другой врач станет задавать нежелательные для всех нас вопросы. А нам вовсе не нужна огласка того, что произошло сегодня утром, так как есть подозрения, что Красные Вампиры могли спастись, раз выжили Рэм и Стелла. Мы знаем, что ты нас недолюбливаешь, но обстоятельство снова сложились так, что нам необходима твоя помощь.
– Но как же Стелла… – пробормотала терианка, она не была против того, чтобы помочь Рэму, но опасалась оставлять Лэс-Теру одну в этом доме.
– Иди, Нейман, – сказала Мириам, – ты должна помочь человеку, спасшему мою дочь. А я обещаю, что не буду тревожить Стеллу до твоего возвращения, если ты так настаиваешь. Пусть она отдыхает.
– Да, пожалуйста, не заходите к ней. Идёмте, господа, – сказала Нейман и, опустив переднюю половину вуали на лицо, ушла с Артуром и Диком.
Том, Дик и Ратмир сидели в кабинете, а Артур ходил взад-вперёд от окна к двери и обратно, что выдавало его крайнее волнение. Нейман совсем недавно занялась лечением Рэма, выдворив всех из комнаты пострадавшего, но Группе Риска казалось, что прошло уже много часов. Наконец, дверь открылась и терианка сказала, что Рэм пришёл в сознание. Чуть не сбив с ног Нейман, все четверо бросились к своему другу.
– Его жизнь вне опасности? – спросил Артур.
– Я полагаю, что да, – ответила Нейман, вытирая руки. – Он получил рану в живот, но она не глубокая и не угрожает повреждением внутренностей. Что касается ожогов, то они заживут, так как не очень обширны и не прожгли до мяса и костей. Есть мелкие раны, но их можно назвать царапинами. Рэм, правда, как и Стелла, надышался газа, но это терианский газ, и он может привести к временному головокружению и одышке, однако для жизни сам по себе не опасен.
– Ты уверена, что раны не представляют опасности? – усомнился Том.