Стелла заставила себя расслабиться и не думать о тех трудностях, которые ей придётся пережить в ближайшем будущем. Сейчас главное набраться сил и хорошо отдохнуть, а всё остальное можно решить потом. Она чувствовала себя в этой пещере в безопасности.
Стелле казалось, что она уже где-то видела Элиэнту, спасшую её. Они не встречались лично, но образ был так знаком… Перебрав в памяти всё, что можно, Стелла вспомнила, где видела её: на фотографии. Снимок, сделанный издали, запечатлел одетую в белое всадницу на белоснежном коне. Это была Чайка. Значит, Элиэнта и Чайка одно и то же лицо. Но какое отношение она имеет к Лэс-Тере? Об этом Стелла уже не думала – она уснула.
Спала Стелла крепко и без сновидений. Её больше не тревожили кошмары прошлого и настоящего. Проснулась она внезапно, почувствовав лёгкий толчок в плечо.
Стояла ночь, и только большая яркая звезда светила в окно. Пантера куда-то исчезла, но в пещере явно присутствовал кто-то другой.
Стелла приподнялась и увидела рядом кого-то большого и чёрного. Зверь тихо, но радостно скулил.
– Тибо! – тихо воскликнула Стелла и обняла собаку за шею. – Тибо, как ты меня нашёл?
В ответ раздалось радостное потявкивание и повизгивание собаки, сопровождавшееся усердным маханием хвостом. Пёс выражал такую бурную радость, что, Стелле пришлось его успокаивать, чтобы он не шумел. Тибо угомонился не сразу, а Стелла почувствовала себя так, как будто на далёкой и необитаемой планете она встретила кого-то родного или очень преданного друга. Тибо сейчас был единственным, кто связывал Стеллу с её семьёй и домом. Когда пёс её отыскал, она ощутила уверенность, словно нашла свою правую руку.
Стелла встала, решив, что лучше уйти сейчас и не ждать утра. Выбравшись из-под шкур, сверхисследовательница ощутила жуткий холод, от которого её спасали шкуры регетарков. Быстро накинув длинный плащ, она взяла терианский стилет Лэс-Теры и, дрожа от холода, вместе с Тибо покинула пещеру. Ей предстоял долгий и, возможно, опасный путь в Аулент.
Прошло уже четыре дня со времени взрыва катакомб, а Нейман по-прежнему скрывала, как могла, Лэс-Теру, выдавая её за Стеллу Риа. Мать и брат сверхисследовательницы до сих пор пребывали в неведении об истинном положении дел. Нейман приложила к этому все усилия и смекалку, круглые сутки она оставалась начеку.
Наступил вечер.
Нейман поднялась к Лэс-Тере и, войдя в комнату, молча села в кресло у окна.
Лэс-Тера, в голубом платье, сидела на кровати. Она поджала под себя ноги и, закрыв глаза, откинулась на подушки.
– Ты всё ещё надеешься, Нейман? – спросила Лэс-Тера и открыла глаза.
– Да, – тихо ответила та, глядя на последние лучи заходящего солнца. – Я, наверное, никогда не смирюсь с гибелью Стеллы, хотя моя жизнь состоит из сплошных потерь. С самого рождения я потеряла мать и отца, но никогда о них не грустила, потому что даже не догадывалась ни о чём. Ведь всегда полагала, что моя настоящая семья, это чета графов де Эриндо. Мой приёмный отец покинул семью, и меня вырастила графиня Ронда, которую я с рождения считала своей единственной матерью. Потом погибла и она. Ноэми, Мария и Леонард – они ушли вслед за ней. Заставив Изабеллу покинуть Теру, я оказалась совсем одна. У меня остались титул, богатство и прекрасная родословная, но всё же я стала одинока и несчастна. И я страдала не потому, что всё это мне не принадлежало. Наоборот, я осталась единственной наследницей всего, чем на Тере владела семья Эриндо, так как хоть я и была приёмышем, всё это считалось моим по праву удочерения меня графиней де Эриндо. Но богатство не смогло заменить семью, а вскоре у меня отобрали и дом, в котором я выросла. Тогда я нашла приют у Эсфири, думая, что новая жизнь будет удачней прежней. Однако Эсфирь тоже убили, и всё, что у меня осталось тогда – это Стелла. Ради неё я бы прошла через всё, ведь она не только поняла меня, она была Звездой Теры… Почему я говорю «была»? Ведь Стеллу не видели мёртвой.
– Нейман, перестань терзать себя, – попросила Лэс-Тера.
– Ты хочешь, чтобы я смирилась? Но это выше моих сил, Лэс! Я теряю одного за другим всех, кто мне дорог, сейчас у меня осталась только ты, и я боюсь отпускать тебя. Мне кажется, что тот час, когда ты уйдёшь, будет последним часом, когда я увижу тебя живой.