— Ты всегда был упрямым и тупым, — злобно сказал ему Ганс. — Дай сигарету! Сам будешь объясняться с Менгеле.
— Он и на нас с тобой глаз положил, — на всякий случай подкинул дров в топку Стефан. — Сказал, что у нас редкостное генетическое сходство. Я все думаю, что бы он сделал, попадись мы в его цепкие лапки?
— Бред несешь, — отмахнулся от него Ганс. — Я вижу, что под Сталинградом тебя действительно серьезно контузило.
— Вот именно! — радостно кивнул Стефан. — Я полагаю, тема нашей беседы исчерпана? Можно мне теперь пойти и продолжить свою службу на благо великого Рейха? Я и так потерял уйму драгоценных минут.
— Убирайся, — процедил Ганс, отворачиваясь к окну.
— Хайль! — распрощался с ним Стефан, вскинув руку и прищелкнув каблуками.
Он вылетел в коридор, где у стены его ожидал Маркус. Вид у секретаря был неважный, нос его окончательно раздулся и покраснел от простуды, и в руке он сжимал носовой платок.
— Дойдем до госпиталя, — предложил Стефан, — я заберу свою служанку, а ты возьмешь какие-нибудь капли.
На крыльце офицер столкнулся с доктором Менгеле. Что ж, эта встреча была неизбежна, и лучше уж сразу расставить все точки в возникшем конфликте.
— Краузе! — негодующе вскричал доктор. — Вы забрали вчера из больницы моего пациента. Его необходимо срочно вернуть, так как он должен участвовать в важном медицинском эксперименте, я же говорил вам это!
— Его нельзя вернуть, — проговорил Стефан, едва сдерживая улыбку.
— Как? Почему? Где он, и что с ним?
Стефан шагнул к Менгеле и прошептал ему чуть ли не в лицо:
— Вашего пациента нельзя вернуть, потому что я его убил.
Менгеле оцепенел от этого неожиданного заявления, беспомощно развел руки в стороны и застыл, словно сраженный молнией.
— Но как? Зачем?
— Очень просто, господин Менгеле, — добродушно продолжил Стефан, — я его пристрелил. Есть еще вопросы?
— Но… Слушайте, Краузе, вы прекратите эти свои… шутки и отговорки! Мне нужен этот близнец!
— Поздно, доктор, я уничтожил грязного жида, что считаю совершенно естественным. Не для этого ли мы все здесь находимся? Или я что-то неправильно понимаю?
— Но что же мне теперь делать с его сестрой?
Доктор так растерялся, он ожидал чего угодно, но только не такого, неожиданного поворота дел.
— Убить, — флегматично ответил Стефан. — Мне нужно идти, доктор Менгеле. Не смею вас больше задерживать. Удачи вам в ваших научных изысканиях.
— Знаете что? — Менгеле сорвался на крик и покраснел от ярости. — Когда будет инспекция, я напишу на вас рапорт, что вы вставляете мне палки в колеса и уничтожаете ценный экспериментальный материал!
— Пишите на здоровье, если вам от этого станет легче.
— А ведь вы вначале показались мне адекватным человеком!
— А вы мне — нет. Прошу простить, я очень спешу.
Стефан понял, что от него не оторваться, и повел себя невежливо: просто развернулся к Менгеле спиной и пошел в сторону больницы, оставив разъяренного врача в полном смятении. Маркус поспешил за офицером. Он был в полном шоке от сцены, свидетелем которой невольно оказался, но предпочитал помалкивать, лишь шмыгал носом.
— Ты знаешь номер сестры Равиля? — бросил Стефан Маркусу на ходу.
— Да, господин офицер. Ее зовут Ребекка Вальд. Номер записан у меня в блокноте.
Стефан неожиданно остановился и посмотрел на него с глубокой признательностью. Он не слишком доверял людям, особенно коллегам, но уже начал понимать, что с секретарем ему очень повезло. Парень был сообразительный и неравнодушный к тому, что творилось вокруг.
По дороге они зашли в беседку, в которой располагалась курилка для офицеров. Сейчас, в рабочее время, в ней было пусто.
— Скажи… — поинтересовался Стефан. — Пациенты доктора Менгеле из числа узников часто умирают? Кто-нибудь остается в живых?
— Смертность очень высока, господин офицер, — доложил Маркус. — Умирает процентов семьдесят. Те, кто выживают, остаются инвалидами, работать не способны, и их отправляют в газовую камеру. Можно мне привести пример?
Стефан кивнул, ему было интересно, что творилось в лаборатории этого живодера.
— Об этом рассказывала одна медсестра другой, а я услышал. Одной молодой и здоровой женщине разрезали живот вдоль. В результате она выздоровела, рана зажила хорошо. Тогда ей же разрезали живот поперек. Так как никакие антибиотики Менгеле не использует, она умерла.
Стефан напряженно думал. Ребекку Вальд необходимо было вырвать из лап этого доктора, иначе как он потом сможет смотреть Равилю в глаза?
— Давай сделаем вот что, Маркус. Составь приказ о переводе этой девушки в барак двадцать пять «а». Думаю, так будет лучше всего. Сделай это сейчас же, когда мы придем в комендатуру, не забудь.
Маркус кивнул, понимая, что в этой ситуации иного выхода, пожалуй, не было.
В этот барак размещались заключенные за какие-либо провинности в ожидании уничтожения. Когда набиралась приличная партия, человек триста, их отправляли в газовую камеру.
Стефан прикрыл глаза, глубоко затягиваясь сигаретой. Он убийственно уставал здесь, даже на фронте такого не было. Да еще и грудь побаливала — сказывалось былое ранение. Потом они направились к больнице, в которой лечили узников, на местном жаргоне носившей название душегубка. От постоянной беготни у офицера гудели ноги, и он думал, что зря не пользуется положенными автомобилем и водителем, это значительно сэкономило бы и силы, и время. В больнице Стефану посчастливилось сразу разыскать свою еврейку. Девушка была уже на ногах и выглядела несколько лучше.
— Сара Милх, — представил ее Маркус, заглянув в свой блокнот и, на всякий случай, называя ее номер.
Стефан одобрительно кивнул. Завидев немца, девушка смертельно побледнела. Она была настолько напугана его появлением, что чуть не лишилась чувств. Офицер приказал ей идти за ним. Они вышли на улицу. Стефан вздохнул с облегчением. У него уже в глазах рябило от этих больничных палат и лиц изможденных узников. Они пошли по направлению к коттеджу Стефана.
— Наверно, ты иди в комендатуру и подготавливай документы, — обратился офицер к своему секретарю. — Я приду где-то через час. Мне нужно проверить, что творится у меня дома. И ради Бога, Ротманс, вылечи свой насморк! Ты постоянно чихаешь и этим отвлекаешь меня от мыслей о победе великого Рейха!
— Извините, — пробормотал несчастный Маркус и снова предательски чихнул в платок.
Мимо них на большой скорости проехал грузовик, кузов которого был перегружен трупами людей. Стефан отвернулся, чтобы пропустить мимо глаз это жуткое зрелище. Но что-то произошло, машину тряхнуло, может, камень случайно попал под колесо, от чего один из трупов скатился с кузова и рухнул прямо под ноги офицеру. Стефан едва не споткнулся и не наступил на него.
Ужасное зрелище предстало перед глазами немца. Он не был особенно чувствительным, на восточном фронте перевидал не мало трупов, обезображенных ранениями, с оторванными конечностями, обезглавленных, залитых кровью. Но это…
Когда Стефан в школе изучал анатомию, в их кабинете стоял скелет, и это было забавно: они трогали его и даже привязывали к рукам наглядного пособия веревочки, дергали за них шутки ради.
То, что лежало сейчас под ногами у Стефана тоже было скелетом, но обтянутым кожей. Это было тело ужасающе худого человека. Да и человеком его нельзя было назвать — изможденные останки, полностью лишенные мускульных тканей. Череп с запавшими глазницами, черный провал рта, выпирающие тазобедренные кости…
Неожиданно скелет шевельнулся, глаза его приоткрылись, он издал хрип, содрогнулся и в порыве протянул к Стефану тощую, состоявшую из одних костей руку. Он был еще живой. Офицер сам едва не вскричал от ужаса и резко отпрянул в сторону.
Адъютант Стефана проявил мгновенную реакцию и расторопность. Он подскочил и тут же разбил голову умирающего прикладом своего оружия. Раздался треск костей, частички мозга разлетелись в стороны, попав Стефану на ботинки.