— Да, господин офицер, — чуть слышно произнес Равиль.
Ни черта ему было не понятно. Это Стефан понял по его потерянному выражению лица и бегающим глазам. Как объяснить? Лучше сказать без образных оборотов, а так, как есть.
— Тебя в детстве когда-нибудь пороли ремнем? — поинтересовался немец.
Тут уж Равиль сам, без приказа, поднял на него свой пораженный взгляд.
— Нет, господин офицер.
— А я буду. И спать ты будешь со мной в одной постели. Это если я в хорошем настроении, а если в плохом, то у кровати, на коврике, как пес.
Равиль молчал, не понимая, что это за злая шутка? Видимо, он ни на миг не допускал, что подобное могло происходить на самом деле.
— Я не шучу, — с некоторой досадой сказал Стефан.
Он видел, что ему не удалось нагнать на парня нужного страха. Юноша ему просто не поверил.
— Сегодня вечером, когда я приду со службы, мы этим и займемся. Приведешь себя в порядок, хорошо помоешься. Можешь идти.
Видно было, что это заласканный ребенок, не знавший в жизни ни горя, ни телесных наказаний, может быть, даже резкого или гневного тона, — так доверчиво он смотрел на офицера. Глядя ему вслед, Стефан невольно облизнулся. Лакомый кусочек, ничего не скажешь. Скорее бы вечер.
Следующей была Сара. Вот уж кто боялся его до ужаса. Возможно, здесь она уже натерпелась и видела смерть, иначе бы не тряслась, как осиновый лист. Стефан возложил на нее уборку в доме и все, чтобы связано с мытьем и грязью.
— Ты видела, что крыльцо у нас покрашено в белый цвет? — прищурившись, ледяным тоном, спросил он у нее. — Так вот, оно всегда должно быть белым, в любую погоду, днем и ночью, и не дай бог я замечу на нем какие-то следы. Это же касается пыли или мусора в доме. Если я замечу, что ты плохо стараешься, мне придется тебя пристрелить и взять в дом другую, более расторопную и аккуратную девушку.
Нагнав на бедняжку еще больше страха, он отпустил ее и вздохнул. Наконец, слуги были построены. Нужно было срочно ехать в комендатуру, адъютант уже подогнал к крыльцу машину.
— Вы ели что-нибудь сегодня? — Поинтересовался Стефан у Карла, стоя в прихожей и набрасывая на себя в шинель.
— Нет, господин офицер.
— Возьмите из моего пайка крупу и сухое молоко. Пусть Эльза сварит кашу, и хорошо поешьте. Особенно обрати внимание, чтобы поела Сара. Она тощая, как скелет, а ей придется работать физически.
Завершив домашние дела, Стефан поехал в комендатуру, размышляя, как же ему прокормить четверых людей, которых он взял к себе в дом. Он был категорически против, чтобы слуги его стояли в очереди с мисками за лагерной баландой, так как едой это назвать нельзя. Офицерский паек Стефана включал в себя лишь некоторые деликатесные продукты, так как предполагалось, чтобы он питался в столовой.
В паек входили по килограмму каждого вида круп, три килограмма муки, сахар, сухое молоко, яичный порошок, масло, чай, кофе, сигареты, печенье, галеты, конфеты, несколько банок с джемом и медом, сыр в тюбиках, десяток рыбных консервов и пять литров разнообразного спиртного. Этим не прокормить четверых взрослых людей, да и не еда это, а так, баловство. Офицер решил посоветоваться на этот счет с Маркусом.
В комендатуре его ждал завал документов, но прежде всего он подписал подготовленный своим исполнительным секретарем приказ о переводе Ребекки из медицинского отделения Менгеле в барак для смертников.
— Главное нам не пропустить момент и вовремя вытащить ее оттуда, чтобы девушку не уничтожили. Возьми, Маркус, пожалуйста, под контроль этот вопрос.
Тот кивнул и сделал пометку в блокноте. Стефан сразу послал своего адъютанта за Ребеккой, надеясь, что Менгеле еще не успел расчленить несчастную на куски. Потом они несколько часов проработали, и Стефан пропустил обед. Отлично, если так пойдет и дальше, то он окончательно испортит свой и без того больной желудок. Когда они немного разгреблись, голод напомнил Стефану о том, что он хотел посоветоваться с Маркусом по поводу того, как организовать питание своих слуг, чтобы они не падали в обмороки от слабости и недоедания.
— Очень просто, — ответил секретарь и понизил тон до шепота. — Возьмите собаку.
— Хорошо придумал! — усмехнулся Стефан, — еще и тварь придется кормить! Или же ты рекомендуешь ее съесть?
Маркус рассмеялся.
— Да нет же, господин офицер. Дело в том, что собаке полагается отличный паек.
— Вот как? — заинтересовался Стефан.
Маркус достал какую-то карточку и зачитал:
— Несколько видов овощей, в общей сложности целый мешок, крупа разных сортов, а так же десять банок собачьих консервов на месяц. А собачьи консервы, скажу я вам, это есть ни что иное, как тушенка. Пусть в ней и попадаются иногда сухожилия, шкурки или кусочки жира, но это прежде всего мясо. Я точно знаю, что солдаты ее едят, да еще и выменивают на другие продукты. Для слуг тем более сойдет. Ну, а собачка может питаться немного поскромнее.
— Ты сам консервы эти пробовал? — озорно поинтересовался офицер у парня. Тот заулыбался и кивнул.
— Хлеб на всех, пусть раз в день, берут на раздаче, в общей столовой. Вот и решение проблемы!
Стефан тяжко вздохнул. Да, тяжело быть хозяином, о каждой мелочи он должен был думать и заботиться сам. Итак, предстояло взять собаку, паек которой должен был кормить ее и еще четверых людей. В реестре он выбрал трехлетнюю суку, по кличке Альма, и приказал доставить к себе в дом, желательно, сразу вместе с пайком.
После службы, по дороге в столовую, он повстречал Менгеле. Доктор, казалось, был всесущ и вечно попадался на пути. Тот не мог равнодушно и спокойно пройти мимо и подскочил к офицеру.
— Краузе, вы доиграетесь! По вашему приказу у меня сегодня отобрали еврейку, ту, из пары близнецов, а я только подготовил ее к стерилизации! Я найду на вас управу!
И он пронзил Стефана таким негодующим взглядом, будто тот сравнял с землей всю его лабораторию.
— Доктор Менгеле! — Стефан потерял всякое терпение. — Прекратите портить мне настроение! Как будто эти близнецы — последние евреи в этом мире! Неужели мы будем ссориться из-за таких мелочей? Я обещаю больше не лезть в ваши дела и близко не подходить к вашей клинике. А так же, если позволите, я хотел бы преподнести вам бутылочку самогона.
— Настоящего самогона? — поразился Менгеле, который любил не только убивать, но и как следует выпить. — Русского? И где вы его раздобыли?
— Я же приехал с восточного фронта, — напомнил Стефан. — Так что завтра ждите меня с презентом.
Менгеле радостно закивал, и даже взял Стефана под руку, в момент записав его в лучшие друзья. Они вместе дошли до столовой, оживленно беседуя о расовых различиях, генетическом скрещивании и предельных возможностях человеческого организма. Стефан был не особенно этим доволен, гораздо спокойнее ему жилось, когда они с Менгеле были в ссоре, а теперь опять приходилось выслушивать его болтовню, которая порой элементарно портила аппетит.
Поужинав, он прихватил из общей вазы четыре яблока и печенье, засунул их в карманы шинели, и напевая себе под нос триумфальный марш, потопал домой. Во дворе на него с рычанием бросилась огромная овчарка. Стефан вздрогнул от неожиданности, открывая калитку, ведь он уже и забыл про нее, благо зверюга оказалась посаженной на цепь. Следовало немедленно установить контакт. Он присел перед собакой, какое-то время говорил с ней, потом угостил кусочками печенья и грозно прикрикнул, чтобы больше на него не смела лаять.
Он сегодня кошмарно устал, а ведь его ждал Равиль. Вернее, конечно же, не ждал, это сам Стефан бредил их встречей. Проходя мимо комнаты юноши, которую парень делил с Карлом, он заглянул в нее. Равиль лежал на кровати и спал. Честное слово, как у себя дома. Стефан улыбнулся и тихонько подошел ближе. Парень лежал поверх одеяла, весь такой нежный, теплый и вкусный, так и хотелось навалиться, помять и овладеть им. На офицера внезапно накатила такое сильное возбуждение, что даже зубы заломило. Он чуть не согнулся на пополам от волны желания, которая разлилась по телу. Вот же черт! Он протянул руку и погладил еврея по трогательно беззащитной голове.