Индоевропейские мудрецы энеолита мыслили и общество (по-славянски мир) не иначе как устроенным по образу и подобию мира-макрокосма. В «Стихе о Голубиной книге» к вопросам о создании мира примыкают вопросы о происхождении сословий. Они, оказывается, тоже произошли от частей тела, только не Бога, а первочеловека Адама: цари и царицы — от его головы, князья и бояре — от туловища («мощей»), крестьяне и женщины — от колен. И эта схема — опять-таки индоевропейская, причем очень древняя. Согласно той же Ригведе, от уст Пуруши произошли брахманы (жрецы), от рук — кшатрии (знатные воины), от бедер — вайшьи (общинники — крестьяне, ремесленники и торговцы), от бедер — шудры (слуги — рабы и полурабы). То же утверждают «Законы Ману», созданные будто бы первочеловеком Ману, сыном солнечного бога Вивасвата. Только первочеловеку Пуруше в них соответствует первобог Брахма. Этот миф сохранился только у индийцев и славян. Влияние первых на вторых в принципе не исключено (как уже сказано, славяне в IX в. бывали не только в Иране, но и в Индии). Но само представление о трех сословиях — общеиндоевропейское. Это блестяще доказал в своих многочисленных трудах один из крупнейших индоевропеистов XX в. Ж. Дюмезиль.
Древние индоевропейцы выделяли три социальные функции и соответственно три сословия. Жрецы (мудрецы) должны были заниматься интеллектуальным трудом, воины — воинским, общинники — производительным. К первой функции относились магия, ритуалы, поэзия, хранение знаний — словом, все то, чем занимались славянские волхвы, индийские брахманы, иранские мобеды, кельтские друиды, а также управленческий труд (суд, хранение и толкование законов). К третьей же — земледелие, скотоводство, ремесло, торговля — в общем все обеспечивавшее материальное благополучие общества. Во Франции трехсословная система дожила как юридическая реальность до 1789 г. А в это же самое время украинский философ Григорий Сковорода писал о трех «сродностях» — к «богословию», «воинству» и «хлебопашеству». Одним из учителей украинского мудреца здесь был Платон, в чьей утопии граждане делятся на правителей-мудрецов, воинов и работников.
В славянском апокрифе о царе Соломоне идеальное общество представлено в виде золотого дерева. Его самоцветные листья — князья и бояре, месяц на нем — царь, пшеница у подножия — воины, рожь — крестьяне.
Общество древних индоевропейцев было не феодальным или рабовладельческим, а варварским. Каждый должен заниматься своим делом, права же на безделье и тунеядство не имеет никто — ни богатый, ни бедный. Такова была суть трехсословной системы. Выросла она из системы трех возрастных классов — юношей, зрелых мужей и старцев. Поначалу каждый человек в молодости был воином, в зрелые годы — производителем, а в старости — мудрецом. Позже общество стало достаточно богатым, чтобы содержать профессиональных мудрецов и воинов. Личное богатство или бедность при этом не имели значения. Считалось, что быть бедным воином или мудрецом почетнее, чем богатым общинником. И что стремиться к богатству пристало лишь общиннику, а мудрецу вообще лучше всего быть неимущим. Вот почему в Индии так почитали отшельников и странствующих аскетов, в Элладе — киников, на Руси — калик перехожих.
Древнеиндоевропейские мудрецы — это шаманы и старейшины-жрецы. Воины — военные вожди и дружинники. Производители — остальные общинники. Были тогда, вероятно, и рабы, но они стояли вне трех сословий. Относились к рабам патриархально — как к детям, неполноправным членам семьи (у славян «отроками» называли и детей, и рабов). Так смотрели на них, в частности, гомеровские греки и ранние римляне. Это потом классическая античность «открыла», что рабы — не люди, а говорящие орудия. И только нищие мудрецы-киники смели утверждать обратное. Арийцы, покорив Индию, зачислили все коренное население в шудры и тщетно пытались воспрепятствовать смешению их с тремя высшими кастами и этих каст между собой. В Иране же выделили в четвертое сословие ремесленников. Примечательно, что в стихе от коленей первочеловека происходят не только крестьяне, но и «женский пол». Женщина здесь принижена в патриархальном духе, но по крайней мере приравнена к общинникам, а не к рабам.