Но все же она, как и всегда, проснулась. И прижалась к нему под одеялом – теплая, влажная, пахнущая мускусом, дыхание чуть кисловатое, когда она поцеловала его. Он был наполовину пьян, а она наполовину проснувшаяся, но когда ее руки прошлись по его телу, а бедра стали настойчиво подталкивать сзади, Купер, к своему удивлению, обнаружил, что готов и она тоже. Она направляла его, потом повернулась на бок и дала ему пристроиться сзади. Затем подтянула колени и обняла их. Голову она пристроила на его руке. Купер поцеловал ее гладкий затылок и куснул за ухо, потом опустил голову на подушку и медленно двигался несколько спокойных минут. Наконец она выпрямилась, стискивая его, и сжала кулаки, вонзив большие пальцы в его бедра.
– Как она тебе понравилась? – пробормотала она.
– Кто?
– Сам знаешь.
Он был совершенно уверен, что сумеет что-нибудь наврать, потому что Анна-Луиза не могла быть настолько уверена, но нахмурился, потому что прежде у него никогда не возникало желания ей солгать.
И поэтому он спросил:
– Ты настолько хорошо меня знаешь?
Она опять потянулась, на этот раз более чувственно и более намеренно, чем просто избавляясь от сонливости.
– Да откуда? Нос не дал мне шанса узнать. Когда ты пришел, я по дыханию поняла, что ты выпил, но почувствовала ее запах на своих пальцах, когда коснулась тебя.
– Да брось…
– Не сердись. – Она протянула руку назад и похлопала его по ягодицам, одновременно прижимаясь к нему спиной. – Ладно, я угадала, кто она. Особой интуиции для этого не потребовалось.
– Это было паршиво, – признал он.
– Очень жаль.
Он знал, что ей действительно жаль, но не понял, радоваться ли ему, или печалиться. Тупость какая-то – не знать таких простейших вещей, как это.
– Это чертовски стыдно, – продолжила она. – Секс никогда не должен быть паршивым.
– Согласен.
– Если не получаешь от него удовольствия, то незачем этим заниматься.
– Ты права на сто процентов.
Купер смог разглядеть в темноте лишь ее зубы, и ему пришлось вообразить ее улыбку, но это удалось ему без труда.
– У тебя что-нибудь осталось для меня?
– Очень может быть.
– Тогда что скажешь, если мы пропустим следующую часть и проснемся?
Она переключилась настолько быстро, что поначалу он с трудом за ней поспевал. Она улеглась на него сверху, а она была одной из самых сильных женщин, каких он знал. Ей нравилось бороться. К счастью, в этих схватках не было проигравших. В них было все, чего не имелось в его опыте с Гэллоуэй. И не удивительно – так было всегда. Секс с Анной-Луизой действительно был очень хорош. Если на то пошло, то и все остальное тоже.
Он лежал в темноте еще долго после того, как она заснула. Тела их прижимались друг к другу, как и вначале, и он размышлял долго, напряженно и со всей возможной ясностью. Почему бы и нет? Почему бы не Анна-Луиза? Она может любить, если он даст ей шанс. А возможно, сможет и он.
Он вздохнул и крепче обнял ее. Она что-то промурлыкала, как большая и довольная кошка, и захрапела.
Он поговорит с ней утром, скажет, о чем думал. И они начнут неуверенный процесс узнавания друг друга.
Но проснулся он с похмельем, Анна-Луиза уже успела принять душ, одеться и уйти, а в дверь кто-то стучал.
Он кое-как слез с кровати, и разумеется, это было она, Гэллоуэй. Купер испытал дурной момент утраты ориентации, когда пожелал, чтобы это знаменитое лицо вернулось на телеэкран, где ему самое место. Но каким-то образом она очутилась в его комнате, хотя он не смог припомнить, что делал шаг в сторону, пропуская ее. Она все улыбалась и тараторила настолько быстро, что он едва ее понимал. Это был пустой треп о том, как хорошо увидеть его снова и какая уютная у него комната, а глаза ее при этом обшаривали его и комнату от головы до пят и от угла до угла, пока у него не появилась уверенность, что теперь она знает Анну-Луизу лучше его – просто по тем редким следам, которые та оставила в его аскетичной комнатушке.
Разговор обещал стать трудным. Купер закрыл дверь и добрел до кровати, на которую благодарно уселся и уткнулся лицом в ладони.
Когда она наконец-то замолчала, он поднял взгляд. Она сидела на краешке единственного в комнате стула, держа руки на коленях и сплетя пальцы. Смотрелась она настолько бодрой и жизнерадостной, что его едва не стошнило.
– Я ушла с работы, – сообщила она.
Смысл ее слов дошел до Купера не сразу. И лишь через несколько секунд он сумел отреагировать.
– Что?
– Я уволилась. Просто послала всех нахрен и ушла. Все кончено, капут, смыто в унитаз. И пошло оно в задницу.
Ее улыбка показалась ему натянутой.