Они разошлись по спальням в начале третьего, но Гарри удалось заснуть лишь к утру. В таком возбужденном состоянии он не был еще ни разу, ни после того как Дженни его бросила, несмотря на долгое воздержание, достойное монаха-отшельника, ни даже с ней…
А Лесли… что ж, Лесли улеглась в постель со счастливой улыбкой на губах. Ибо она прекрасно поняла, что ожиданию ее придет конец если и не завтра, то в самом ближайшем будущем…
11
Шли дни, для обоих до отказа заполненные делами, что, однако, не мешало им постоянно думать друг о друге.
Лесли так замечательно оформила витрину, что приток покупателей заметно увеличился. Рейчел все больше и больше полагалась на нее и, безгранично доверяя, старалась использовать немногочисленные дни, которые Лесли еще собиралась провести в салоне, чтобы уделить максимальное внимание своему пошатнувшемуся здоровью. Ее отсутствие давало молодым людям возможность иногда и среди дня найти время для осуществления своих планов.
Гарри напечатал первые снимки и как-то вечером показал их Лесли, которая пришла в полный восторг.
— Да у тебя настоящий талант! Не понимаю, почему ты не занимаешься профессиональной фотографией? — восхищенно заявила она.
Он пожал плечами.
— Никогда не думал об этом всерьез. А уж теперь особенно.
— Почему «теперь особенно»? — удивилась Лесли. — У меня сложилось впечатление, что, за что бы ни брался, у тебя все получается отлично.
Для такой похвалы у нее было немало оснований. Они вели этот разговор, сидя за столом и заканчивая очередную приготовленную им трапезу — простую, но удивительно вкусную.
— Думаю, потому, что благодаря тебе у меня появилось не только время, но и желание как-то переосмыслить жизнь, свое место в ней, — серьезно ответил Гарри. — И я понял, что не хочу больше работать на чужого дядю, унижаясь и получая жалкие крохи взамен.
— О!
В ее коротеньком возгласе прозвучало нечто такое, что заставило Гарри оторвать взгляд от скатерти и посмотреть ей в глаза.
В их глубине, в самой-самой синеве мелькали искорки такого чувства, что он заставил себя отвернуться. Потому что еще мгновение — и он бы схватил ее на руки, и отнес в спальню, и не выпустил оттуда до утра.
Да-да, именно так. Ведь благодаря ей и только ей свершилось чудо: жестокие, насмешливые, уничижительные слова Дженни растаяли, как остатки прошлогоднего снега под апрельским солнцем, словно их никогда и не было. Пропало и владевшее им так долго безразличие. Гарри возродился к жизни, как феникс из пепла. Он ощущал себя мужчиной — настоящим, полноценным, способным желать женщину и дарить ей счастье обладания.
Но врожденная порядочность сдерживала его. Сдерживала, потому что то, о чем он говорил Пату, было правдой. Одной только сексуальной близости ему было мало. Гарри хотел большего, много большего. Огромной и вечной любви, такой, которой хватит на всю жизнь.
И он знал, что ему повезло, фантастически повезло. Ибо это чувство, которое посещает далеко не каждого, пришло к нему. Он любил Лесли, любил безумно, восторженно, страстно, до боли, до самозабвения. Поэтому хотел предложить ей не только свое тело, которое рвалось к ней, не давая спать ночами, но и свое сердце, и свою руку, и каждый свой вздох, каждый оставшийся день, до самой смерти.
Но пока, увы, для этого не было никаких возможностей. Пока что она, его «голубоглазая богиня», как он мысленно называл Лесли последние дни, владычица всех его помыслов, обеспечивала их обоих и кровом, и хлебом насущным, и даже работой…
Впрочем, сейчас даже это уже не терзало, не нарушало эйфорического состояния его души. Потому что Гарри составил план и уже начал действовать сообразно с ним. Он не сомневался ни на мгновение, что сможет осуществить его. Встреча со стариком садовником была даром провидения, указующим перстом судьбы. Только вот…
Только вот находиться рядом с Лесли и сохранять видимость дружеских отношений было все труднее и труднее. Особенно потому, что нередко Гарри читал, как вот сейчас, в ее глазах призыв — немой, но от этого не менее громкий и ясный. И делать вид, что не замечаешь его, день ото дня становилось все нестерпимее…
Так о чем это он говорил? Ах да, о месте в жизни.
— И я решил, что все, начиная с нашей с тобой встречи там, у Берта, было не случайным…
Лесли продолжала молча смотреть на него, ожидая продолжения. Она чувствовала: то, что он собирается сказать, является очень важным для него, для нее, для них обоих…
— Я ведь мог не встретить Пата, мог отказаться поехать с ним, мог уйти, когда появился Грязный Тедди со своей шайкой. Но я ничего этого не сделал. Почему? Рок. Судьба. Ей не противятся, а подчиняются. Вот я и подчинился.
— Но ты мог не вмешиваться, когда Тедди начал хватать меня, — тихо произнесла «голубоглазая богиня».
— О нет, этого-то я как раз и не мог. Так что судьбе необходимо было только привести меня туда и удержать до нужного момента. А дальше случилось то, что должно было неизбежно случиться в подобной ситуации.
— Это я уже поняла, — все так же не повышая голоса, ответила Лесли. — Но если бы на моем месте была другая… — И снова эти нотки.
— О нет, — уверенно возразил Гарри. — Другой быть не могло. Поверь, уж я-то своего дружка знаю. Чтобы он решил потащить меня с собой, ему необходим был серьезный повод. А лучше тебя… — Он вздохнул и неожиданно для самого себя признался: — Лес, ты самая красивая женщина на свете.
— Правда? — Она окинула его испытующим взглядом. — Ты действительно так считаешь?
— О да, — выдохнул он.
— Тогда почему же?.. — Она не закончила, оставив вопрос висеть в воздухе.
Но Гарри не мог ответить ей, объяснить все прямо сейчас. Еще не пришло время…
— Прости, я не хотел бы пока говорить об этом. Я не готов.
— Что ж… — Лесли опустила глаза.
Он взял ее руку в свои и поцеловал.
— Не обижайся. Это для меня слишком важно.
— Что ж… — почти безучастно повторила она.
— Лесли, прошу тебя! — воскликнул Гарри. — Не надо так! Ну же, милая моя!
Сердце ее подпрыгнуло в груди, сделало двойное сальто с поворотом и вернулось на место. Наконец-то ей удалось вырвать у него хоть каплю нежности! «Милая моя!» Какие чудесные слова! О, Гарри, Гарри, Гарри!
Лесли улыбнулась.
— Я не обиделась. Но продолжай, пожалуйста. Я очень хочу знать, о чем ты думаешь.
Он снова поцеловал ее руку и заставил себя отпустить тонкие длинные пальцы.
— Ну так вот, пока я валялся в постели и бездельничал, а потом прогуливался в свое удовольствие, то вспоминал и переоценивал всю свою жизнь. Мне скоро тридцать, а чего я достиг? Ничего! Абсолютно ничего! И ты предоставила мне возможность увидеть это, осмыслить и захотеть изменить. А провидение помогло найти способ…
— О, Гарри, ты даже не представляешь, как приятно это слышать!
Он усмехнулся.
— А мне приятно говорить. Ты сама не понимаешь, сколько для меня сделала! Но… хочешь, расскажу, что я намереваюсь делать дальше?
— Еще как!
Гарри поднялся, удалился в свою спальню и тут же вернулся, неся в руке небольшую стопку белой бумаги.
— Вот. Прочти и выскажи свое мнение. — Внезапно на него накатила волна паники, и он выкрикнул: — Только правду! Слышишь? Чистую правду!
Это был небольшой рассказ — история его встречи со старым садовником.
Лесли взяла листы из его задрожавших пальцев и погрузилась в чтение. Гарри достал из кармана пачку и стал нервно извлекать оттуда одну сигарету за другой, но не закуривал, а терзал их, пока на тарелке не образовалась солидная горка табачных крошек, смешанных с бумагой, а упаковка не опустела.
Наконец Лесли закончила чтение, но не сказала ни слова, лишь молча смотрела на него.
— Что… — Гарри откашлялся, прочищая внезапно сжавшееся горло. — Что? Неужели так плохо?
Она медленно покачала головой и с трудом выговорила:
— Я в жизни ничего подобного не читала… Гарри, Гарри, ты сам-то хоть понимаешь, что написал?