Дело в том, что Вальтера Патцака уже давно заботила не мораль, а собственная служебная нагрузка: журнал «Мир и отечество» он редактировал один-одинешенек, а газета «Абендпост» посылала его теперь не на пустяковые транспортные аварии, драки и квартирные пожары, а на шикарные пресс-конференции с вермутом и холодными закусками, отчего не только росло его самомнение, но и полнела фигура. В обществе «Венский лес» его выдвинули на должность делопроизводителя, вдобавок он недавно стал у своего шефа чем-то вроде личного секретаря, хотя тянул эту лямку с одышкой: что поделаешь, он по-прежнему был услужливым малым. А в свободные часы он снова торчал в аудиториях, чтобы завершить свое на треть незаконченное образование, ибо стремление подняться выше, которое не смогла погасить простая жизнь а-ля господин Хлоупка, вновь пробудилось в нем: он жаждал получить диплом специалиста. Но вот шляпки и пластинки покупал все реже и реже. Да и макет железной дороги, как дотошно ни проверял начальник отдела, чинить больше не требовалось, все действовало исправно и было настолько увлекательно, что даже сам Вальтер Патцак в свободные минуты с удовольствием гонял поезда по рельсам, особенно после того, как заказал себе собственный ключ от чердака, что позволяло ему миновать кушетку. Во всяком случае, наблюдательный пост детективного агентства был снят; это, конечно, сократило расходы начальника отдела, но отнюдь не убавило остальных забот. И когда ему однажды целый вечер ныли о пластинках Караяна, он вдруг сообразил, что от любовника жены нет больше никакой пользы и что пора его удалить, вежливо, но незамедлительно. Ремигиус Хлоупка почувствовал, что его дотоле веселая жизнь отравлена, и он, несомненно, разозлился бы и сорвал свой гнев на молодом человеке, если бы тот внезапно не заболел: судорожно сжимая побелевшими пальцами телефонную трубку, Вальтер Патцак свалился у себя в кабинете со стула. Когда прошел первый испуг, начальник отдела облегченно вздохнул — не потому, что врач поставил не вызывающий опасений диагноз, но прежде всего оттого, что смекнул, как сама судьба некоторым образом подсказывает выход из положения. Ведь куда более неприятные вещи на этом свете мотивируют или оправдывают болезнью! Врач, которому намекнули на суть дела, констатировал нервное расстройство и рекомендовал полечиться два-три месяца в горах.
— Разумеется, «Общество» все оплатит, — заверил шеф.
Поскольку речь шла о вегетативной дистонии, щитовидной железе и кровяном давлении, шеф добавил:
— Для руководящей работы вы слишком молоды, мой друг! Я всегда говорю: не давайте болезни укорениться! Лучше предупредить, чем лечить! Поначалу отлежитесь спокойненько, потом месячишка на три в горы, а потом, друг мой, только учеба, и ничего больше, пока не получите диплом. Ну а затем, разумеется, вернетесь к нам!
Врач, как верный сообщник, высказал предположение о пагубном влиянии венского климата и посоветовал больному продолжить учебу в другом месте, например в Граце.
— А еще лучше, в Цюрихе, — подхватил шеф, памятуя, что после электрификации железной дороги сообщение между Грацем и Веной значительно ускорилось.