Они поднялись на вершину и начали спускаться с противоположной стороны. У подножия дюны начиналась ровная местность, простиравшаяся до самого края лагуны. Луиза оглянулась.
– Он перезаряжает пистолет.
В ее голосе звучала тревога. Кайзер загонял пулю в ствол.
– Посмотрим, нельзя ли подмочить его порох, – ответил Джим.
Они добрались до края лагуны и бросились в воду.
– Плыви, – приказал Джим, и Луиза соскользнула со спины жеребца и поплыла рядом с ним. Оба оглянулись, когда Кайзер доскакал до лагуны и остановил кобылу. Он соскочил с нее и поджег порох на полке пистолета. Потом взвел курок и нацелил пистолет через открытую воду. Взметнулся столб белого порохового дыма. Пуля просвистела над их головами на расстоянии вытянутой руки.
– Теперь можешь бросать в нас сапоги! – крикнул Джим, и Кайзер гневно топнул. Джим надеялся, что сейчас он откажется от преследования. Даже в гневе он должен понять, что Трухарт тяжело нагружена, а они почти голые и на Драмфайре нет седла. Кайзер принял решение. Он сел верхом и в тот миг, когда Драмфайр выбрался на противоположный болотистый берег, направил кобылу в воду.
Джим сразу повернул жеребца параллельно берегу и, держась мягкой поверхности, позволил идти быстрым шагом.
– Нам нужно дать Драмфайру передохнуть, – сказал он бежавшей за ним Луизе. – Это плавание к кораблю любую лошадь лишило бы сил.
Он наблюдал за преследователями. Трухарт добралась только до середины лагуны.
– Кайзер потратил много времени на выстрелы. Но одно очевидно: со стрельбой покончено. Сейчас весь его порох промок.
– Вода смыла кровь с твоей раны, – сказала Луиза, легко дотрагиваясь до его спины. – Теперь я вижу, что рана легкая, поверхностная, слава Богу.
– Надо беспокоиться о тебе, – ответил Джим. – Ты кожа да кости, ни одного фунта плоти. Долго ли ты сможешь бежать на своих тощих ногах?
– Сколько и ты, – вспыхнула она, и на ее щеках вспыхнули гневные красные пятна.
Он, ничуть не раскаиваясь, улыбнулся.
– Еще до конца дня тебе придется это доказать. Кайзер переправился.
Далеко позади Трухарт вышла из лагуны, и Кайзер, с чьей одежды потоком стекала вода, сел верхом и пустил лошадь по берегу за ними. Он заставил кобылу идти галопом, но из-под ее копыт летели тяжелые комья почвы, и сразу стало ясно, что дается ей это нелегко. Джим держался болотистой местности именно для того, чтобы подвергнуть испытанию силы Трухарт.
– Садись! – Джим подхватил Луизу, посадил на спину лошади и побежал рядом. Он крепко держался за гриву, так что жеребец тащил его, и легко поспевал за ними, щадя силы животного. Время от времени он оглядывался, оценивая расстояние. Теперь можно позволить Кайзеру немного приблизиться. Драмфайр с Луизой на спине шел легко, в то время как кобыла сжигала силы в этом безрассудном преследовании.
Через полмили начал сказываться вес Кайзера, и Трухарт перешла на шаг. Их разделяло расстояние пистолетного выстрела. Джим заставил жеребца пойти медленнее, чтобы расстояние оставалось неизменным.
– Спуститесь на землю, ваша милость, – сказал Джим Луизе. – Дадим Драмфайру еще передышку.
Луиза легко спрыгнула, но сердито огрызнулась:
– Никогда не называй меня так.
Она вспомнила насмешки женщин на корабле.
– Может, лучше называть тебя Ежик? – спросил он. – Видит Бог, колючек у тебя предостаточно.
«Должно быть, Кайзер совсем устал, – подумал Джим, – потому что не слезает с лошади, не снимает с нее свой вес».
– С ними почти покончено, – сказал он Луизе.
Он знал, что впереди, все еще в пределах территории поместья Кортни, лежит соляная равнина, которая называется Большая Белая Гроота. Именно туда он заманивал Кайзера.
– Он приближается, – предупредила Луиза. Она видела, что Кайзер гонит кобылу галопом. Кобыла мужественно повиновалась его хлысту.
– Садись верхом! – приказал Джим.
– Я могу бежать столько же, сколько ты.
И она вызывающе мотнула волосами с кристалликами соли.
– Во имя Иисуса, женщина, неужели тебе обязательно надо перечить?
– А тебе обязательно надо богохульствовать? – парировала она, но позволила подсадить себя на спину жеребца. Они двинулись дальше. Через милю Трухарт перешла на шаг, и они смогли сделать то же самое.
– Там начинается соль.
Джим показал вперед. Даже в бурю, при низких грозовых тучах, равнина сверкала как зеркало.