— Хммм, — Англер просмотрел еще несколько карточек. — Служил в спецназе. Что именно он там делал?
— Засекречено. Все, что я узнал, так это то, что он получил несколько медалей «За мужество», несколько раз оказавшись под обстрелом. Дальнейшие сведения никто не разглашает, говорят только, что Пендергаст выполнял некие тайные операции наивысшей степени важности.
Англер сложил карточки в стопку, выровнял их, постучав ребром по рабочему столу, и отложил в сторону.
— Что скажешь, Лумис? Всё это сбивает с толку, да?
Слейд вернул взгляд Англера.
— Да.
— Меня тоже. Что же это все значит?
— Вся эта история дурно пахнет... сэр.
— Не поспоришь. Ты это знаешь, я это знаю. И мы знаем все это уже некоторое время, поэтому и решились все это собрать, — Англер провел рукой по стопке карточек. — Давай-ка все проясним. В последний раз, когда Пендергаст видел своего сына живым, по его собственному признанию, они встречались в Бразилии восемнадцать месяцев назад. Год назад Альбан под вымышленным именем ненадолго вернулся в США, поездил по северной части штата Нью-Йорк, потом вернулся в Бразилию. Около трех недель назад он приехал в Нью-Йорк и на этот раз был убит по неизвестной причине. В его теле был найден кусок бирюзы. Агент Пендергаст утверждает, что этот кусок бирюзы привел его в «Солтон Фонтенбло», где на него, якобы, напал тот же человек, который, выдавая себя за ученого, возможно, убил лаборанта в музее.
Слейд кивнул.
— Далее. Неожиданно после своего отказа сотрудничать и уклонения от расследования Пендергаст становится приветливым… это случилось сразу, как он узнал, что мы нашли «Тапаньеса Ландберга». Но затем, вывалив нам кучу сомнительной информации, он снова замолкает и перестает сотрудничать. К примеру, ни он, ни лейтенант д’Агоста не удосужились рассказать нам, что липовый профессор покончил с собой в тюрьме Индио. Мы должны были узнавать это сами. И когда мы послали сержанта Доукинса изучить «Фонтенбло», он вернулся, сообщив, что изнутри это место выглядит так, как будто его не посещали в течение многих лет, и этот город явно не мог стать сценой недавней схватки. Ты совершенно прав, Лумис — это дело скверно попахивает. А если быть точным, то вонь долетает до Небес. Неважно, какие аргументы рассматривать, я прихожу к одним и тем же выводам: Пендергаст отправляет нас то по одному ложному следу, то по другому. И я могу найти этому только одну причину: он сам является соучастником смерти своего сына. Вдобавок ко всему есть еще кое-что, — подавшись вперед, Англер вытащил из одной из стопок статью на португальском языке. — Это репортаж одной бразильской газеты. Туманный и непроверенный, да, но он описывает некую бойню, которая произошла в джунглях Бразилии с участием одного неназванного гринго, который упоминается здесь просто как мужчина «de rosto palido».
— «De rosto palido»? Что это означает?
— «Бледный ликом».
— Вот дерьмо!
— И все это произошло восемнадцать месяцев назад — именно тогда, когда Пендергаст сам находился в Бразилии.
Англер положил газету на стол.
— Эта статья привлекла мое внимание этим утром. Это ключ, Лумис — я чувствую это. Ключ ко всем тайнам, — он откинулся на спинку стула и взглянул на потолок. — Я считаю, что есть только один отсутствующий фрагмент. Только один. И когда я найду этот фрагмент... тогда я и поймаю убийцу.
46
Констанс Грин шла по отражающему свет коридору на пятом этаже Женевской частной Клиники «La Colline», ее сопровождал доктор в белом медицинском халате.
— Как бы вы охарактеризовали его состояние? — спросила Констанс на чистейшем французском языке.
— Нам очень трудно поставить диагноз, мадемуазель, — ответил доктор. — Нам никогда прежде не приходилось сталкиваться ни с чем подобным. Мы — многопрофильная клиника. Полтора десятка специалистов были созваны, чтобы обследовать пациента. Результаты консультаций и тесты... озадачивают. Они противоречивы. Некоторые сотрудники считают, что он страдает от неизвестного генетического расстройства. Другие думают, что он был отравлен или страдает абстинентным[122] синдромом от нескольких веществ или наркотиков — в крови были найдены необычные компоненты, но они не соответствуют каким-либо известным веществам из наших баз данных. Еще несколько специалистов считают, что проблема должна быть — по крайней мере, частично — психологической, но никто из них не может отрицать ее острые физические проявления.
— Какие препараты вы используете для лечения этого заболевания?
— Мы не можем лечить его фактическое состояние, пока у нас нет диагноза. Мы контролируем боль трансдермальными пластырями[123] с фентанилом[124]. Сома[125] как мышечный релаксант. И бензодиазепин[126] для успокоительного эффекта.
— Какой бензо…?
— Клонозепам[127].
— Это довольно серьезный коктейль, доктор.
— Так и есть. Но до тех пор, пока мы не узнаем, что является причиной его состояния, мы можем лечить только симптомы — если бы мы не делали и этого, нам бы пришлось использовать удерживающие ремни…
Врач открыл дверь и пропустил Констанс вперед. Ее взгляду открылась современная чистая и функциональная палата с односпальной кроватью, которую окружали многочисленные мониторы и медицинские приборы: одни мигали, передавая текущие жизненные показатели на жидкокристаллические экраны, другие пищали мерным, устойчивым ритмом. В дальнем конце комнаты располагался непрерывный ряд окон с синей тонировкой, выходивших на Авеню-Де-Бау-Сежур.
На кровати лежал специальный агент Алоизий Пендергаст. К его вискам были прикреплены датчики, в сгиб одной руки был вставлен катетер, а на другой руке была зафиксирована манжета, измеряющая кровяное давление, вместе с датчиком кислорода, закрепленном на кончике пальца. Отдельный экран располагался на подвесных кольцах у подножия кровати.
— Он говорит очень мало, — сказал доктор. — А то, что говорит, несет в себе мало смысла. Если вы можете дать нам какую-либо информацию, которая сможет помочь, мы будем вам благодарны.
— Поняла вас, доктор, — сказала Констанс, кивнув. — Я сделаю все возможное.
— Мадемуазель, — засим, слегка поклонившись, врач повернулся и вышел из палаты, тихо прикрыв за собой дверь.
Констанс постояла мгновение, глядя на закрытую дверь. Потом, разгладив свое платье легким взмахом рук, она присела на единственный стул, расположенный рядом с кроватью. Пусть на земле трудно было снискать человека хладнокровнее, чем Констанс Грин, то, что она увидела, глубоко обеспокоило ее. И без того бледное лицо агента Пендергаста сейчас приобрело ужасающий серый оттенок, его белокурые волосы растрепались и потемнели от пота. Точеные черты лица были размыты выросшей за несколько дней бородой. Казалось, он источал лихорадочный жар. Посиневшие веки его были опущены, но Констанс видела, как глазные яблоки двигаются под ними. Под ее взглядом его тело напряглось, словно от боли, сжимаясь в отчаянной судороге, но затем расслабилось.
Она наклонилась вперед, положив руку поверх его сжатого кулака.
— Алоизий, — произнесла она тихим голосом. — Это Констанс.
Секунду не было никакого ответа. Затем кулак расслабился. Голова Пендергаста повернулась на подушке, и он пробормотал что-то непонятное.
Констанс нежно сжала его руку.
— Прости?
Пендергаст открыл рот, чтобы снова заговорить, глубоко, прерывисто вздохнув.
— «Lasciala, indegno», — пробормотал он. — «Battiti meco. L’assassino m’ha ferito».
Констанс перестала сжимать его руку.
Еще один спазм прошел через тело Пендергаста.
— Нет, — простонал он тихим, сдавленным голосом. — Нет, ты не должна. Портал в ад... отойди... отойди, пожалуйста... не смотри... в раскрытый пылающий глаз!..
Его тело расслабилось, и он замолчал на несколько минут. Затем он снова шевельнулся.
— Это неправильно, Тристрам, — произнес он, теперь его голос стал яснее, слова казались более отчетливыми. — Он никогда не изменится. Я боюсь, что ты ошибся.
На этот раз молчание длилось гораздо дольше. За это время успела прийти медсестра. Она проверила жизненные показатели Пендергаста, заменила трансдермальный пластырь на свежий, и вышла. Констанс оставалась в кресле — неподвижная, как статуя, ее рука так и продолжала лежать на руке Пендергаста.
Наконец, глаза его с трепетом открылись. Несколько мгновений взгляд оставался мутным, рассеянным, а затем, моргнув, он обследовал больничную палату, в конце концов, остановив взгляд на посетительнице.
— Констанс, — произнес он шепотом. В ответ она снова сжала его руку. — Мне... снился кошмар. Казалось, что он никогда не закончится.
Его голос был сухим и тихим, как ветерок над мертвыми листьями, и ей пришлось наклониться ближе, чтобы разобрать слова.
— Ты цитировал либретто «Дон Жуан», — сказала она.
122
Абстинентный синдром; абстинентное состояние; (жарг. ломка) — группа симптомов различного сочетания и степени тяжести, возникающих при полном прекращении приема психоактивного вещества, либо снижении его дозы после неоднократного, обычно длительного и/или в высоких дозах употребления. Существуют временные рамки, в течение которых абстинентный синдром может возникнуть и продолжаться, но они сильно зависят от типа принимавшегося больным психоактивного вещества и его дозы, непосредственно предшествовавшей воздержанию. Абстинентный синдром является составной частью синдрома зависимости.
123
Трансдермальные пластыри — популярный метод лечения многих заболеваний. Их механизм действия обусловлен активным веществом, которое наносится на основу. Через кожный покров препарат всасывается в кровоток и таким образом проявляет свое действие.
124
Фентанил — опиоидный анальгетик, мощный агонист μ-опиоидных рецепторов. Выпускается в виде цитрата. Применяется главным образом как анальгетик в анестезиологии. Ранее широко применялся для нейролептанальгезии в сочетании с нейролептиками, в составе комбинированного препарата «таламонал».
125
Сома — мышечный релаксант. Его действие обусловлено блокировкой нервных импульсов (или болевых ощущений), посылаемых в головной мозг. Сома применяется наряду с покоем и физиотерапией для лечения ран и других мышечных повреждений. Сома может применяться для других целей, не упомянутых в данном руководстве.
126
Бензодиазепины — класс психоактивных веществ со снотворным, седативным, анксиолитическим (уменьшение тревожности), миорелаксирующим и противосудорожным эффектами. Действие бензодиазепинов связано с воздействием на рецепторы ГАМК (гамма-аминомасляной кислоты). Большинство их являются транквилизаторами, некоторые используются как снотворные средства. В большей или меньшей степени бензодиазепинам свойственно противосудорожное действие, некоторые из них используют исключительно для борьбы с эпилепсией. Бензодиазепины входят в широкую группу депрессантов центральной нервной системы.
127
Клоназепам — противоэпилептическое лекарственное средство из группы производных бензодиазепина.