Там отчасти располагались военные отряды движения «Свободный Марс», перебравшиеся из своих машин в брошенные склады. Восточный Павлин становился основным сосредоточием революционных групп всех мастей.
Спустя пару дней после прибытия Энн прошла по уплотненному реголиту в самый крупный склад в шатре, чтобы поучаствовать в общем стратегическом совещании. Собрание прошло примерно так, как она ожидала. В центре обсуждения находилась Надя, и говорить с ней в этот момент было бесполезно. Энн просто сидела на стуле у задней стены, наблюдая, как остальные излагают свое видение их положения. Они не желали говорить то, в чем Питер уже ей признался в личной беседе: отбросить силы ВП ООН от лифта невозможно. Прежде чем согласиться с этим, им нужно было сначала обсудить проблему вдоль и поперек.
Позднее тем же вечером к ней подсел Сакс Расселл.
– Космический лифт, – сказал он. – Его можно… использовать.
Энн испытывала неловкость, беседуя с Саксом. Она знала, что он получил черепно-мозговую травму, попав в руки солдат Временного Правительства, и прошел процедуру, изменившую его личность, что ничуть ему не помогло. Все стало только хуже, притом что выглядел он как старый добрый Сакс. Словно родной, но ненавистный брат, он подчас казался совершенно другим человеком, поселившимся в знакомом теле. Перед тем как присоединиться к Энн, Сакс беседовал с Надей и Артом и выглядел незнакомцем, опрятным стариком с пронизывающим взглядом, говорившим голосом Сакса, в его прежней манере. Но сейчас, когда он подсел к ней, она видела, что изменения, произошедшие в его лице, были лишь поверхностными. И хотя Сакс выглядел знакомо, внутри него сидел чужой – это был человек, который запинался и дергался, пытаясь выдать какую-нибудь фразу, но в половине случаев у него получалось нечто, что с трудом можно было назвать связным.
– Лифт – это… э-э, устройство. Для… поднимания. Э-э… инструмент.
– Только тогда, когда он под нашим контролем, – осторожно заметила Энн, словно объясняя ребенку.
– Контролем, – проговорил Сакс, точно размышляя над новым для себя термином. – Влияние? Если кто-то по-настоящему желающий может обрушить лифт, то… – Он умолк, потерявшись в своих мыслях.
– То что? – напомнила Энн.
– То он под контролем у всех. Согласованное существование. Это очевидно?
Он словно переводил с другого языка. Это был не Сакс. Энн оставалось лишь покачать головой и попытаться вежливо объяснить. Она сказала ему, что лифт служил каналом, по которому наднационалы попадали на Марс. И сейчас он находится в их руках, а революционеры не имеют никакой возможности вытеснить оттуда вооруженные силы противника. И в таком положении очевидный ход – разрушить лифт. Предупредить людей, дать официальное уведомление, а потом сделать это.
– Человеческие жертвы будут минимальны, а те, что будут, станут виной тех глупцов, которые решат остаться на проводе или в районе экватора.
К сожалению, ее слова услышала Надя, находившаяся в середине помещения, – она отрицательно затрясла головой так сильно, что ее короткие седые локоны разметались и стали напоминать клоунский воротник. Она все еще сильно злилась на Энн из-за Берроуза, хоть и не имела на то веских причин. Энн бросила на Надю сердитый взгляд, когда та направилась к ним. Надя отрывисто заметила:
– Нам нужен лифт. Это такой же канал на Землю для нас, как и для них – канал на Марс.
– Но нам не нужен канал на Землю, – возразила Энн. – Мы не связаны физически, разве ты сама не видишь? Я не говорю, что нам не нужно иметь влияние на Землю, я не изоляционист, как Касэй или Койот. Я согласна, что нам нужно попытаться воздействовать на них. Но это будет не физическое воздействие, понимаешь? Нужно воздействие посредством идей, переговоров и, может, даже нескольких посланников. Нужен информационный обмен. По крайней мере, если все сделать как надо. Тогда уже он перерастет в физическое воздействие – обмен ресурсами, массовую эмиграцию, полицейский контроль, – вот тогда лифт станет полезным, даже необходимым. А разрушив его, мы как бы скажем: мы будем играть по нашим правилам, а не по вашим.