— Власть уже передана Временному комитету. Кормить вас в Петрограде нечем. Возвращайтесь назад в свои казармы!
— Как так? — выкрикнул солдат из нашей делегации.
Я тоже был поражен таким ответом и тоже начал было возражать. Но Энгельгардт уже обращался к другой делегации. И говорил им то же самое: «Возвращайтесь назад».
— Что вы его слушаете? — вмешался какой-то солдат. — Уже создан Совет рабочих и солдатских депутатов!
Энгельгардт сделал вид, что за телефонными разговорами не расслышал этого выкрика, и все повторял делегатам: «Кормить нечем, возвращайтесь назад!»
Когда мы вышли во двор, у входа остановился грузовик с арестованными царскими министрами. Через борт перелезал министр внутренних дел Протопопов, организатор расстрела рабочих демонстраций. Но солдаты не шумели, не оскорбляли этого перепуганного насмерть сановника, а только посмеивались над его неловкими движениями.
Принесенное нами распоряжение полковника Энгельгардта не понравилось солдатам батареи. Если кое-кто расценивал этот ответ с точки зрения политической, то другая часть, особенно крестьяне, смотрели на это как на продолжение осточертелой казарменной дисциплины. Здесь они были свободны, к тому же можно еще ходить из одного продовольственного пункта в другой и бесплатно угощаться и жареной и вареной рыбой, а то и мясом. Такие пункты были за ночь организованы по всему городу.
Офицеры молчали, потому что каждое их слово брали теперь под сомнение. Выступил мобилизованный питерский рабочий Нестор Натура.
— Товарищи!
Такое обращение к солдатам прозвучало впервые, и у них заблестели глаза.
— Товарищи! Господа офицеры пускай себе уезжают, если хотят. А мы должны остаться. Разве непонятно, зачем нас отсылают назад? Чтобы легче задушить революцию! Николашка уже шлет с фронта дивизии. Будем слушать не бывших буржуев, а Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов!
— Никуда не поедем, не поедем! — кричали солдаты.
Старший офицер Алексеев хотел было что-то сказать, но его прервал тот же Натура.
— Господин капитан, — сказал он, прищурясь, — вам тут нечего будет есть, негде спать. Поезжайте назад, в Красное Село. А мы уж и одни обойдемся.
О том, что отныне отменялось обращение рядовых к офицерам с обязательным приветствием — ваше благородие или превосходительство, мы узнали только во Временном комитете, как и о создании Совета рабочих и солдатских депутатов. А солдат Натура уже знал об этом до нашего возвращения.
По-видимому, у него были инструкции, что надо делать солдатам.
Нам стало понятно: фактически командир батареи теперь уже не капитан Трусов, кадровый офицер, со страху заболевший экземой, а рядовой Нестор Натура, мобилизованный питерский рабочий.
МОЙ ГЕРОЙ
В начале апреля повеяло теплым ветром, по небу побежали пушистые облачка, ночью через них перепрыгивал серебряный месяц, а днем ослепительно сверкало солнце. Деревянные ступеньки казармы густо облепили божьи коровки.
Весна!
Нестор Натура потянулся всем своим телом так, что даже кости затрещали. Он сидел у пыльного окна, смотрел на желтые ручейки в дорожных колеях и маялся от избытка сил.
Вот уже четвертый год, как война с немцами вырвала его из Путиловского завода. Побывал на всех фронтах, потерял половину пальцев на руке, а конца войны не видать. С остатками разбитого дивизиона он попал в Конотоп на новое формирование. Солдат разместили за городом в бывших холерных бараках.
Командиры, напуганные отменой отдания чести, не слишком нажимали теперь и на занятия «словесностью», а потому солдаты все свое время посвящали митингам в селе либо лузганью семечек. Толстым слоем шелухи был покрыт не только пол казармы, а казалось, весь город.
Местные фронтовики и крестьянская беднота, покорствовавшая все еще кулакам, теперь старалась во всем подражать артиллеристам. Они даже ввели в состав своего революционного комитета взводного 3-й батареи Нестора Натуру.
Но постепенно дружба между солдатами и крестьянами начала омрачаться. Особенно с весны. Артиллеристы, не зная, к чему приложить молодую силу, начали заигрывать с девчатами, а на тех, что покрасивее, жениться. Местных фронтовиков одолевала ревность.
Сходка крестьян и на этот раз собралась возле сельской управы, беленькой хатки с одним окном, выходившим к церкви. Артиллеристов и на этот раз пришло больше, чем крестьян, но Нестора Натуры среди них не было. Батарейный комитет послал его квартирьером в Ростов, куда намеревались перевести артдивизион, якобы на формирование. Но подозрительной казалась близость Дона, где уже скапливалась белогвардейщина. Это и было поручено разведать Натуре.