— Товарищи, то есть солдаты! Я принадлежу к той партии, с которой уже семнадцать лет борюсь. Принципиально я говорю, что все буржуи, кадеты и юнкера пили из нас кровь. Отнюдь не должно быть такого теперь, а для этого мы должны сразу же образовать всякие дружины. Вы должны оборужиться от большого до великого. И чтоб не критиковать себя, а иметь контакт и всякие программы. Только тогда мы сможем бороться с контрреволюцией и дойдем до рукомыслящего фронта!
Закончил он неожиданным предложением:
— А если выберете меня, старого шахтера Лежня, в земельный комитет, так я всех буржуев выведу. Я их по глазам узнаю!
Артиллеристы видели этого человека впервые. Поначалу они посмеивались над его диким видом. Но речь им пришлась по сердцу.
— В самую точку бьет!
Однако крестьяне были искренне возмущены. «Лежня в земельный комитет?» Вот уже сколько лет он живет при жене и ничего не делает. Жалея детей, мужики и Лежня подкармливали кусками хлеба. И уверены, что такой Лежень не знает, откуда этот хлеб берется. И чтобы теперь от него земля зависела? Та самая земля, о которой они мечтали всю жизнь?
— Ступай к своим на шахту и там распоряжайся! — истерически закричал кто-то из толпы.
— Думает, видно, что в комитете его задаром поить будут! — добавил второй.
Они даже кулаками начали грозить ему.
— Ты ее скорее пропьешь, чем поделишь!
А Лежень снова равнодушно лущил семечки.
Артиллеристы твердили свое: «В самую точку бьет. По-рабочему, правильно! Его послать в комитет, картинка будет, а не делегат!»
— Что это — насмешка?
Местные фронтовики решительно стали на сторону крестьян, закричали артиллеристам:
— Вам лишь бы только из села девчат волочить!
— Нешто им наша беда болит? Не имеете права влезать в наши дела!
Осмелели и другие:
— Им только бы на чужой спине революцию делать, царей скидывать! Мешал он вам?
— Дубиной их. Нехай идут на фронт!
Обиженные артиллеристы теперь уже нарочно стояли на своем, и в земельный комитет выбрали-таки Лежня, закутанного в платок.
Дня через три после этого возвратился из командировки и Нестор Натура. Я встретил его случайно в канцелярии батареи. Когда писарь куда-то отлучился, он сказал:
— Вы, говорят, были на этом собрании?
— Был.
— Что же вы не вразумили наших дураков? Ведь это явно идти на разрыв с крестьянством.
— Лежень — шахтер.
— Что с того, что он шахтер. А какой? Вы его знаете? Может, это видимость одна. А для крестьян земля — больной вопрос.
— Он же в самую точку, как кричали солдаты.
— Хотеть стать разумным, товарищ, — еще не значит быть разумным.
— Как, как? — переспросил я удивленно. Но Натура только нахмурил лоб.
— А может, это точка Керенского или Церетели? С селом нам нужно контакт иметь, а не раздражать. Вот и сказали бы им это.
— Так бы они меня и послушались.
— Вас послушались бы. Но у меня к вам другое дело. Мы думаем выбрать вас дивизионным судьей.
В последний раз мы с Натурой встречались с глазу на глаз еще на фронте, при обстоятельствах, которые на всю жизнь оставили знак на руке Натуры. На ней не хватало двух пальцев. Он заметил, что я смотрю на его искалеченную руку, и наверняка тоже вспомнил ту ночь.
Наша батарея стояла тогда на позиции под Обринчевым лесом в Галиции. Была душная ночь, поэтому солдаты спали прямо во рву, хотя днем он служил совсем для других надобностей. Как раз на эту ночь выпало мое дежурство.
Обходя батарею, я заметил в одной землянке свет. Это меня удивило, — кто-то не побоялся вшей, клопов и прочей нечисти, оставленной нам в наследство стоявшей здесь до нас воинской частью. Но могло быть, что солдаты завели в землянку какую-нибудь девушку из села. Случалось и так, что голодные матери сами приводили своих дочерей, лишь бы раздобыть хоть корку хлеба. Кое-кто из распутных солдат этим пользовался, не думая, что и немецкая разведка прибегает к таким методам.
Меня охватило возмущение, и я поспешно полез наверх, к землянкам. Вдруг свет исчез. До землянки было еще далеко, и я никого уже там не застал бы. Решил повернуть назад, но свет блеснул снова. Как видно, его кто-то лишь заслонил собой. Теперь он уже не гас, пока я не подошел совсем близко.
Шагах в десяти от землянки я поднялся на цыпочки, чтобы заглянуть в оконце, уверенный, что увижу именно то, чего ожидал. Но вдруг там что-то взорвалось так, что земля содрогнулась под ногами. На один момент землянка ярко осветилась и сразу потонула во мраке, из которого послышался приглушенный стон.