- Тебе сколько лет, девочка? Лучше иди, куда шла.
Не подавая виду, что мне страшно, продолжаю стоять на прежнем месте, не шелохнувшись и почти не дыша, я держу свою позицию. Глядя сквозь этих невежливых амбалов, смотрю в упор на оцепеневшего мальчика, передавая ему невидимые импульсы и молясь, что он поймёт по моим сигналам, что пора бежать.
- Неважно, сколько мне лет, главное, что я из себя представляю.
- А ты, я смотрю, слишком умная у нас.
- Против любого человека можно найти повод выступить. Попробуй найти повод, чтобы встать за него. Обижать людей - значит унижать самого себя, - стреляю прямо в глаза, напрягая скулы и хмуря брови. Хорошо, что хоть голос от волнения меня не покинул, как, например, моя уверенность, не сорвался, а то выглядела бы сейчас совсем жалко; пищала бы как мышка на слона.
И тут случается непредвиденное. Есть люди, которым везёт всегда и во всём. Это не про меня. Похоже, их нервы не выдерживают, и чей-то кулак уже летит мне точно в солнечное сплетение. За свои слова нужно отвечать, поэтому, собственно, я и получила под дых. Задыхаюсь. Второй двинул мне по челюсти. Мелкие преступники, вроде этих двоих, скитаются каждый день по улицам в поисках очередных жертв, а когда находят себе подходящую кандидатуру, особо не раздумывая, пускают в ход кулаки. Для них это не составляет никакого труда, потому что они живут этим, живут чужими страданиями, воровством, ложью, болью. Пока их "овечка" не падет, они не успокоятся, не остановятся, сопротивление не имеет смысла. В связи с этим, представляю себе, что мне уготовано судьбой. Я прекрасно понимаю, что это не закончится, пока я не отключусь. Я - кусок мяса. После первого, как по теории вероятности, последовал второй, третий и четвёртый удары. Я была к ним готова. Рёбра хрустят так, что слышно на соседней улице, а лёгкие отказываются принимать кислород. По губе бежит струйка бардовой крови. Острая боль, пронизывающая насквозь, до костей. Лежу на дороге, свёрнутая в клубочек, и мужественно принимаю удары, периодически издавая еле слышные звуки. Внушаю себе, что они помогают перенести боль, забирая какую-то её часть с собой, непроизвольно вылетая из меня. Откашливаю душу. Я буквально слышу, как ломаются мои позвонки. Чувствую, как меня ломают. И мне больно это осознавать. Хребет трещит от такой тяжести. Ещё неопределённое количество времени, и меня уносит куда-то в пустоту, бросает в чёрную и беспросветную яму, закапывая в холодный песок или грязь, я в бездне. Я больше ничего не слышу, не вижу и не чувствую. Вряд ли эта церемония длилась долго, но мне хватит.
Закончив свои дела, Скай выбегает из подъезда, но меня не находит. Я обещала ждать его у двери.
- Ли? Где ты? - мотает головой, недоумевая.
- Сука, - один из недоумков достаёт пистолет, засаживает пулю мне в ногу, и они убегают.
Они бегут в противоположную от Ская сторону, а Скай бежит туда, откуда они выбежали. То есть, ко мне, в подворотню, где его встречают лишь лужа крови, смешавшаяся с пылью, и безжизненное тело.
- Господи, Лиа!
Он берёт моё лицо в свои руки и проверяет пульс в надежде, что я открою глаза. Сквозь сон я слышу его отчаянный крик, и мне хочется проснуться, но не получается, я не ощущаю жизнь в своём теле. Он звонит в скорую помощь, повышая голос и запинаясь сообщая адрес. Берёт меня на руки, аккуратно поднимая с холодного асфальта, и выносит на главную дорогу, на солнце. Подтирает кровь с губы и греет мои руки.
- В жизни тебя больше не оставлю одну.
Положив меня к себе на колени, обнимает и утыкается носом в мои волосы. Мы ждём скорую.
Глава 16.
Я оказываюсь в больнице. Это не случайность, но и не моя воля.
Больница - это то место, о котором я не могу думать, даже слышать. С раннего детства больше всего я не люблю врачей, уколы, больничный запах, белые стены. Это самое мрачное место, после морга и кладбища, которое может быть. Худшего на этом свете не существует. Всю жизнь я старалась делать всё возможное и невозможное, чтобы только избегать попадания туда и никогда не видеть там никого из своих родных. Я боюсь за людей, которых люблю. Я выношу всё, кроме страданий своих близких.
Каждый день со мной проводят Скай и Софи. Скай серьёзен и молчалив. Я не знаю, о чём он думает, но очень надеюсь, что он не винит себя. На полке рядом с моей кроватью всегда лежат свежие фрукты, которые копятся, и каждый день сменяются новыми. Время измеряется минутами, но летят часы, сутки.
- Когда она уже очнётся?
- Врачи говорят, что она быстро идёт на поправку. Через пару дней придёт в себя.
- Быстро? Ничерта это не так.
- В её положении всё своевременно. Слышал от медсестёр, что на увечья наложилось тяжёлое моральное состояние.
Я знаю, что Скай пытается меня согреть. Я чувствую, он держит меня за руку. Каждый вечер мне желают спокойной ночи и целуют. Надежда в этих ребятах не гаснет.
Медленно открываю глаза, часто моргая из-за яркого света. Просыпаюсь с адской болью в лёгких, но воздух такой вкусный, ощущение, будто я не дышала сто лет. Словно меня держали под водой долгие годы. Рядом с кроватью стоит табуретка, на которой сидит Софи. Она приложилась к моей руке, кажется, спит. Скай, сложив руки на груди, пристально смотрит в окно, выискивая что-то вдали. Тело затекло, и я хочу пошевелиться. Моё пробуждение вызывает бурю волнений и эмоций. За меня переживали, беспокоились. Софи поднимает голову, и я вижу, как подступающие слёзы начинают блестеть на свету, а глаза из-за этого сверкают. Скай смотрит на меня.
- Привет, - подходя к кровати.
Я наконец-то вернулась и могу слышать их голоса. Я соскучилась.
- Сколько я..? - голоса нет, поэтому шепчу, но даже шепота мне не хватает, чтобы закончить свой вопрос.
- Неделю.
Я так счастлива снова смотреть им в глаза. Поворачиваю голову, на полке лежит блокнот. Хочу спросить, но нет сил.
Прошло несколько дней, а я до сих пор не могу есть.
В палату заходит док. Халат бирюзового цвета, добрые глаза, аккуратная щетина и широкая улыбка.
- Ну что, я вас поздравляю. Состояние стабильное, здоровье обещаем поправить. Вам повезло, что вовремя успели.
- Спасибо.
- Ты сильная девочка, Лиа. Так перенести случившееся не каждому под силу. Пулю мы вынули, но первое время, боюсь, придётся похромать. Сломанное ребро будет заживать около месяца. А вообще, хорошо выглядишь.
Улыбаюсь; рада слышать. Первый раз меня тянет к врачу. Аура у него светлая, я чувствую. Он выходит.
- Ты когда пришла в себя, тут все поверили в чудеса.
- Софи, что это за блокнот?
- Мои записи. Я расписывала каждый день, пока ты была без сознания.
- Можно мне?
Выясняется, она вела дневник всё время моего пребывания в реанимации, описывая моё состояние и её мысли. И она не стала сопротивляться, легко отдав на прочтение. Я открыла и начала читать.
1 день:
"И Лии, и нам очень тяжело. Цвет кожи бледный, руки холодные. Пожалуйста, Ли, живи."
Рядом с этой записью пятно. Оно слегка задело буквы, и те поплыли. Похоже, что это место было мокрым, а потом высохло, оставив след. Думаю, это Софиины слёзы.
2 день:
"От пули осталась дырка, я её видела. Это ужасно. Сейчас нога перевязана. Пару часов назад был сбой в сердцебиении, и мы жутко перепугались."
3 день:
"Вид у неё паршивый. Губа разбита, а над бровью засохшая кровь. Сегодня два раза делали какие-то уколы."
4 день:
"Она продолжает спать. Меня это настораживает. Доктора не говорят ничего определённого. Я почти не сплю уже четвёртую ночь."
5 день:
"Без изменений."
6 день:
"Сегодня утром произошло чудо. Лиа открыла глаза на 4 минуты, но не фокусировала взгляд, а смотрела сквозь, как будто ничего не видела. Время от времени она слабо сжимала мою руку, но потом это прекратилось. Мы пробовали с ней говорить, но она не реагирует. Скай перестал есть."
7 день:
"Сегодня в 5.27 утра Лиа приоткрыла глаза. Я заметила, что она плачет. Или это не слёзы? Что это значит? Она начала чувствовать? Ей больно? Я очень волнуюсь. Ли, возвращайся к нам скорее, мы тебя ждём."