Посреди ночи его поднял щелчок, будто кто-то раскрыл складной нож. Он стряхнул сон, встал и взял пистолет с тумбочки. Гол как сокол, он прошел на кухню и взглянул на дверь в квартиру, от которой и донесся щелчок. Кто-то трудился над замком.
Дверь приоткрылась и Коутс поднял пистолет. Затем дверь открылась шире. На фоне уличных фонарей показалась женщина.
- Добро пожаловать, - сказал Коутс.
- Это я, Эли, - сказала женщина.
- Хорошо, - ответил он.
Она вошла, закрыла дверь, и они замерли в темноте. Наконец Коутс сказал:
- Часто взламываешь чужие замки по ночам?
- Я хотела тебя удивить.
- Я принял тебя за другого, - ответил он и включил маленькую лампочку над кухонной раковиной. Она посмотрела на него и улыбнулась.
- И кого ты ожидал?
- А кого-нибудь размером с Уоррена. Может, он подвез тебя на большом синем седане. Может, он как раз стоит снаружи с отмычками.
- Я и не думала, что Уоррен тебе так нравится, - сказала она.
- А он мне вообще не нравится.
- Это всего лишь я, - сказала она. – Не глупи, – она улыбнулась и осмотрела Коутса с головы до пят. – Мне определенно нравится твой костюм Адама, хотя шляпа и галстук добавили бы шарма.
- Твой муж – компания “Лед “Полярный медведь” принадлежала ему.
- Что? – спросила она.
- То есть она не перешла тебе?
- Я тебя что-то не пойму, милый, - сказала она. – Я пришла разговаривать не про лед. Я пришла, чтобы сделать ночь горячее.
- Спасибо, не надо, - ответил Коутс. – Жара и так стоит ужасная.
- Не знаю, не знаю, - ответила Эли. – Мне что-то холодно.
- “Полярный медведь” принадлежит тебе. Ты его купила. И компания продолжает работу. Просто в закрытом режиме, а лед делают только для того, чтобы в него кого-нибудь уложить. А у тебя появился бизнес-партнер. Джонни Дитто. Он даже указан в архиве вместе с тобой. Хорошего тут мало, дорогуша. Его не назвать достойным бизнесменом.
- В бизнесе бывают разные партнеры. Всех не упомнишь. У тебя что, пистолет?
- Он самый, - сказал Коутс. – Знаешь, что я думаю, Эли? Я думаю, ты все та же, кем была всегда, даже еще больше. Твоя сестра – ты приняла ее под свое крыло. Была ее мадам, у нее и у других девушек. Но в итоге вы что-то не поделили, пришлось поставить ее на место.
- Я? Да что за глупости.
- Неплохая из тебя актриса, - сказал Коутс. – Я даже поверил. Как стол обходила - чуть не выдавила слезу. А своего адреса я тебе не говорил, так что как ты меня нашла?
- Я знаю людей, которые знают людей, - сказала она.
- В компании я нашел камеру, так что догадался, что снимали там не голливудские фильмы – порнушку. Но еще я догадался, что Мег – она могла сняться в фильме для одного из владельцев. Кого-нибудь вроде Джонни Дитто, чтобы можно было взять пленку домой и пересматривать одинокими холодными ночами. Но потом она решила придержать пленку у себя, изъять из оборота. Может, она снимала и другие фильмы, и с собой, и с другими девочками. Может, не только для Джонни. А для серьезных ребят, которым интересно посмотреть, как они занимаются делом с горячими красотками. Только вот девочки оставляли фильмы себе. Шантажировали. Просили денег. Может, Джонни и плевать, кто его в каком виде увидит. Но другие ваши клиенты – для них это лишняя головная боль. Вы такого стерпеть не могли. Так что вам надо было вернуть фильмы и избавиться от девчонок. Они должны были заплатить. Даже твоя сестра должна была заплатить.
- Не глупи, - сказала Эли. – Это же моя сестра. Я бы ее не тронула.
- Для этого у тебя есть специально обученные люди.
Эли переменилась в лице. Стала старше. Стала серьезней. Как будто из-под поверхности выглянул дьявол.
- А ты умен, - сказала она, - к сожалению. Все было не совсем так, но пирожок с полки ты заслужил.
- Я должен тебя арестовать, - сказал Коутс.
- Уоррен, - сказала она.
Хотя Коутс этого и ожидал, его все равно застали врасплох. Он думал, Уоррену придется сперва открыть дверь. Но он вошел прямо сквозь нее. Дверь слетела с петель, будто ее вырвало пушечным ядром, и в проем влетел Уоррен. Прямо на Коутса. Тот поднял пистолет и выстрелил, но Уоррена это не остановило. Он врезался в него, перекинул через стол и впечатал в стену. Дверцы ящиков распахнулись, и посуда посыпалась на пол; вдребезги разбилась о пол.