Понятие «псора» гораздо шире. Рассматривать псора как следствие чесотки не отвечает идее Ганемана о хронических болезнях. По его мнению, 7/10 всех хронических болезней относятся к псора. Отсюда псорическое предрасположение, предболезнь и предпосылка к развитию других хронических болезней. Большое количество лекарств, которые он предложил для лечения псора, указывает на то, что мы вправе сегодня отказаться от уникаузального объяснения болезни с единым возбудителем.
Объяснения и теории — это истины или заблуждения, зависящие от уровня развития науки. Правильны или неправильны все толкования понятия «псора» — не это главное, а главное то, что мы и сегодня пользуемся теми же лекарствами, которые предложил Ганеман для лечения этой группы болезней. Что бы умные головы не писали и как бы не критиковали теорию миазмов Ганемана, но ведь писаниной и спорами нельзя исцелить ни одного больного. Я не вмешиваюсь в теоретический спор, а только хочу показать путь, как можно исцелить хронические болезни, на что обратить внимание, чтобы удалось найти исцеляющее лекарство. Ганеман со своим планом лечения хронических болезней оказывает нам неоценимую услугу, а нам предстоит увязать его рабочие гипотезы со знаниями нашего времени.
Старое учение о конституции базировалось на гуморальной патологии. На ней же основывалось направление терапии: «соки» должны быть приведены в новое гармоничное соотношение. Радикальные очистительные и отвлекающие методы лечения, против которых так резко выступал Ганеман, были примером негодных методов, возникших на теоретических воззрениях своего времени. Медицина той эпохи как каждой конечной фазы в истории человечества была гротескной карикатурой на рациональную терапию.
Ганеман вступает в новое время. Он пророчески предвосхищает грядущую эру открытия бактерий и вирусов и в своем лечебном плане связывает старое учение о конституции с новым уже упоминаемым постулатом — хронические болезни возникают на основе «заражения и наследственности». Благодаря наблюдению и интуитивному проникновению в сущность хронических болезней он разделяет их на 3 группы со своими типичными проявлениями на коже и своими возбудителями (миазмами). Однако он не останавливается на этом. Он находит и испытывает эффективные лекарства. Лекарства — это первичный этап; система — последующее теоретическое обоснование.
Примечание: последнее предложение — это мое личное мнение, которое я никому не навязываю. Оно основано на сравнении с научными трудами других гениальных людей. При этом очевиден кажущийся парадокс: знания «по дороге». Находка часто предшествует поиску ее обоснования. Сначала приходит «открытие», а потом доказательство новой истины. (Pascuaclass="underline" «Ты меня не искал бы, если бы ты меня уже не нашел». — Цит, по J. Gebser. 1966).
Лекарства, которые применял Ганеман для лечения этой группы больных, соответствовали по патогенезу многим феноменам инфекционных болезней, хотя патогенез лекарств существенно богаче и полнее.
Клиническая картина сифилиса и гонореи послужила характерной моделью болезней с подобным течением. Однако они не идентичны. Бактериологические исследования Роберта Коха и клеточная патология Вирхова в изучение болезней привнесли другие масштабы, которых не было во времена Ганемана.
Эти три формы хронических болезней не имеют нозологического и патогенетического единства и единого, точно охарактеризованного возбудителя. Мы их не ставим на уровень болезней, исследованных до последних деталей в патологоанатомическом или патофизиологическом отношении.
Ганеман выявил типичные способы реагирования хронически больных людей, являющиеся следствием недостаточного лечения или подавления инфекции, или наследственного предрасположения. Эти типы реагирования имеют многообразное симптомное сходство с последствиями сифилиса или гонореи.
Кто споткнется на этом подобии симптомов, тот пускай удостоверится, что в современной медицинской номенклатуре мы многое подобное обозначаем подобными именами: эпилептоид или эпилептиформный, шизоидный, псориатиформный, болезни ревматического круга, атопия, аллергозы.