Осторожность дала свои плоды, и до нужной двери она добралась не быстро, но без лишнего общения. Оставалось выяснить, что происходит внутри, так что Гермиона уже хотела подойти к двери и подглядеть, но не успела. Буквально за мгновение до её первого шага из-под защиты тёмного алькова, из Больничного крыла послышались шаги, и в коридор вышли Северус и Аластор. Судя по недовольному виду обоих, Помфри выставила их вон, как и сказала ей позже. Впрочем, они очевидно злились ещё и друг на друга, но не сказали ни слова, лишь сверкнули глазами да разошлись в разные стороны. Снейп наверняка поспешил в подземелья, а Грюм, казалось, решил отправиться к директору.
Но на деле Аластор дошагал только до поворота и обернулся, судя по всему, убеждаясь, что Северус точно ушел. И начал в раздражении метаться туда-сюда прямо рядом с её укрытием. Поняв, что уходить он не собирается, она не выдержала и подала голос:
— Аластор.
Грюм дернулся и наставил на то место, где она стояла, палочку. Из-за темноты он не видел её, но всё же недоверчиво спросил:
— Гермиона?
— Да, это я, — она медленно вышла на свет, позволяя ему разглядеть её.
— Как ты тут оказалась? Я пару минут назад оставил тебя, лежащей на койке, — возмутился он, но так и не опустил древко.
Что она могла ему сказать? Наверное, попросить о помощи и… Попрощаться? Осознание происходящего, кажется, только начало доходить до неё в полной мере.
То есть для неё все кончено? Пришла и ушла? Да, мысль о том, что с этим миром всё будет в порядке, что она защитит его даже так, подбадривала её. Но в личном плане это всё казалось таким безнадежным. Ей теперь придется прыгать из мира в мир, не имея возможности нигде закрепиться? Вечный гастролер. Сколько она протянет в таком ритме?
— Так что происходит? — Грюм подошел в упор, наверняка заметив, что она расстроена.
— Сбой времени, — Гермиона вновь заставила себя улыбнуться. — Я попала в петлю, поэтому существую теперь в нескольких экземплярах.
Он непонимающе нахмурился. Действительно, вряд ли аврор много знал о маховиках и о всех этих хронологических особенностях, так что пришлось немного пояснить:
— В общем, не волнуйся, она придет в себя, переместится в прошлое и станет мной.
— Что-то мне подсказывает, что всё не так просто, как ты говоришь.
— Да, наверное, — Гермиона спрятала взгляд. — Аластор, я…
И замолчала, подавившись словами.
— Мне показалось, что ты умираешь, — неожиданно сказал Грюм и наконец убрал палочку в карман. — Ты была совсем холодной.
Он коснулся её плеча, будто проверяя актуальную температуру.
— Возможно, так и было, — не стала врать Гермиона. — Мне и сейчас не особенно хорошо. И я не думаю… — она опять сбилась с мысли и накрыла его ладонь своей. — В общем, я не смогу составить тебе компанию на праздновании шотландского Рождества.
— Я уже догадался.
— Не из-за Северуса, а в принципе, — совершенно неинформативно выдала Гермиона и зачем-то добавила: — А ещё я не купила тебе подарок. Выбирала шарф, чтобы разнообразить образ — и как тебе не надоело ходить в одной и той же одежде? Но не нашла ничего достойного в магазинах. Да и вообще такие вещи, как мне кажется, лучше делать своими руками.
Или не совсем своими. У неё имелись самовяжущие спицы, так что можно было бы заставить их поработать ещё вчера. Жаль, не сообразила.
— Но при всем этом у меня есть к тебе просьба. Мне нужны мои вещи. Ты не мог бы забрать их… у неё? — она кивнула в сторону Больничного крыла.
— И что ты будешь с ними делать? — Грюм сверлил её взглядом.
— Я уйду, Аластор, — всё же нашла в себе силы выдавить она. — Из этой реальности. Насовсем.
Он помолчал пару мгновений, но быстро как-то весь посуровел.
— И что мне мешает сейчас вырубить тебя, унести отсюда и привязать к стулу, чтобы уберечь от глупостей? — его хватка стала крепче.
— Здравомыслие? — Гермиона успокаивающе погладила чужие пальцы. — Этим ты ничего не изменишь, только осложнишь мне жизнь. И, потенциально, доставишь неприятностей всему миру.
— И всё же я попробую.
Он дернулся, но не к ней, а в противоположную сторону, на ходу выхватывая палочку. Однако, воспользоваться ею не успел. Невербальный Экспеллиармус разоружил Грюма и заставил его отшатнуться к стене. Вместе с ней, так как он все ещё держал её за плечо.
— Я так не думаю, — заговорил Дамблдор, пряча в складках мантии древко Аластора.
Да, воином он может и не был, но сражаться всё же умел и силой обладал неслабой, Гриндевальд не даст соврать. Впрочем, напасть со спины в формально безопасном месте в принципе было довольно эффективной техникой, пусть и не очень честной.
— Альбус, — прорычал Грюм.
— Аластор, как ни прискорбно, но, полагаю, мадам Фицрой права, — он стоял, казалось бы расслабившись, но Старшая палочка все ещё была красноречиво зажата в его руке. — Боюсь, мы ничего не можем противопоставить фатуму.
— Подтверждаю ваши теории о предопределении практикой, — цокнула Гермиона.
— Я, конечно, проверю ещё пару деталей, но, полагаю, результаты меня не обнадежат, — он внимательно изучал её лицо. — Вы уже третья… итерация?
Она кивнула и вздохнула, пихая Грюма в бок. Мало того, что он всё ещё сжимал несчастное плечо, так из-за него её мотнуло, отчего голова опять закружилась. Аластор, кажется, понял, что причиняет ей дискомфорт, и разжал пальцы, но отстраниться Гермиона ему не дала, схватившись за него уже сама. Для устойчивости.
— Мне нужна палочка и сумка. Они у первой, — повторила она уже для Дамблдора.
Тот не стал долго раздумывать и сразу развернулся к двери в Больничное крыло. Гермиона перевела взгляд на лицо Грюма.
— Мне не нужна магия, чтобы увести тебя отсюда, — выдохнул он, совсем тихо и не убедительно.
— Время — это не просто другой мужчина. Ты не украдешь меня у него, — наоборот недовольно выдала она, но при этом подалась к нему, привставая на цыпочки.
При всей его молниеносной реакции до Аластора далеко не сразу дошло, что она пытается сделать, так что ей пришлось стоять, балансируя на носках и чувствуя себя глупо, несколько долгих секунд. Но уж когда он понял, то стиснул её в объятиях, приподнимая над полом, целуя жадно и жарко. Хотя, кажется, он каждый раз так её целовал, просто сейчас к обычному набору противоречивых эмоций, что сопровождали их отношения, прибавилась ещё и нотка отчаяния. Поэтому даже когда скрипнула дверь и в коридор вернулся подозрительно задержавшийся Дамблдор, Грюм прервался, но не отпустил её, продолжив сжимать бока и прикасаться колючей щекой к виску.
Она даже не стала осуждать себя за этот порыв. Это было бессмысленно и слишком грустно, но никакого ощущения ошибки так и не пришло, хоть ей и было стыдно перед Северусом. Очевидно, ставить точки Гермиона не очень умела, но, спасибо мирозданию, оно активно помогало ей с этой проблемой.
И директор, и она молчали, но всё же в какой-то момент Аластор, с большой неохотой, очень медленно и аккуратно, поставил её на землю, и отпустил окончательно. Она взглянула на него, закусила губу и резко обернулась. Дамблдор уже протягивал ей вещи и очевидно хотел что-то сказать, однако, Гермиона перебила его:
— Я спущусь в подземелья, но, надеюсь, успею закончить со всеми делами до следующего перемещения, — окклюменция помогала говорить спокойно, правда, выходило совершенно безжизненно.
Она напомнила самой себе старшего Снейпа, что даже слегка развеселило её. Нездорово и неуместно, но хотя бы получилось что-то почувствовать и переключиться. И очень вовремя! Это позволило ей вспомнить о носках для Дамблдора.
— Подарок к Рождеству, — выпалила она, быстро приманила сверток из только что вернувшейся к ней сумки и сунула его директору.
К сожалению, до праздничной упаковки руки у неё дойти не успели, так что пришлось ограничиться стандартной магазинной оберточной бумагой.