- Ладно, поехали, - зная, что мой равнодушный тон всегда таит за собой что-то важное, поднялся тесть. - Вы извините, Верочка, но вам тоже придется прокатиться.
- С такими отважными кавалерами в любое время хоть на край света, восторженной козой проблеяла вдова. - Я только переоденусь и возьму ключи. Не вздумайте удрать без меня.
- Удирать уже поздно, - едко хихикнул я. - Не правда ли, Алексей Николаевич?
- Ты еще... - забираясь в машину, выругался полковник. - Мало мне дочери. Чего ты там надумал? Что-нибудь серьезное?
- Приедем - увидим. Если мои догадки подтвердятся, то я таиться не стану.
Арбузовский дом встретил нас темнотой и тревожным молчанием. И только когда мы через заднюю калитку вошли во двор, раздался восторженный собачий визг. Наверное, псины подумали, что мы явились для внеплановой кормежки.
- Вы занимайтесь своими делами, - открывая флигель, заявила Вера, - а я пока покормлю собак. Жалко их.
- Нет, Вера Григорьевна, вы нам понадобитесь, а песиков покормите позже, хорошо?
Миновав уже знакомый тоннель, мы вновь оказались в проклятом подвале. Теперь мы никого не опасались, и я попросил нашу спутницу включить весь имеющийся здесь свет.
- Внимание! - предупредил я, дойдя до центра подвала. - Вера Григорьевна, где находился ваш тайник? В каком радиаторе?
- В том, что за АГВ, под правой лестницей в самом углу.
- Хорошо. Здесь небольшой слой пыли, но вполне достаточный, чтоб отпечатались следы человека, побывавшего там последним. Поэтому идите за мной, наступая след в след. Задание понятно?
- Понятно, - проворчал полковник. - Иди уж, следопыт Кожаный Чулок!
Нырнув под лестницу, я пошел, строго придерживаясь стены. Дойдя до газового водонагревателя, я остановился и осветил фонариком небольшое пространство за агрегатом. Неподключенная батарея отопления висела на трех крюках примерно в полуметре от пола. Сам же пол был затоптан множеством следов. Однако очень скоро я увидел, что следы от грубых рабочих ботинок явственно превалировали над остальными. Оконтурив пальцем наиболее четкие, я достал фотокамеру и по нескольку раз отснял каждый след и этим сразу убил двух зайцев, потому что при свете вспышки явственно увидел несколько золотых песчинок. Кажется, мои измышления подтвердились, и теперь можно работать дальше. Уже смело зайдя за агрегат, я подозвал к себе напряженно ждущую Веру, присутствие полковника же ограничилось его просунутой головой.
- Ну что у тебя? - нетерпеливо спросил он. - Что ты там фотографировал?
- Следы человека, убившего Ольгу и запершего нас в камере.
- Откуда такая уверенность?
- Стопроцентной уверенности пока нет, но сейчас постараемся ее обрести. Вера Григорьевна, вы здесь хранили свои сбережения? - отворачивая верхнюю заглушку радиатора, спросил я.
- Да, именно здесь, - подтвердила женщина, передернув плечами. Противное место
- Наверное, так оно и есть. А теперь, будьте добры, покажите мне, как располагались вы и где стояла Ольга в тот момент, когда она сменила гнев на милость и пообещала вам возместить украденные деньги.
- Я сидела на полу, прислонившись спиной к батарее, а она стояла напротив.
- Очень хорошо. У нее был фонарик?
- Нет, но тогда, я хорошо помню, здесь было светло. Да, сверху горела лампочка, а сейчас она почему-то не работает.
- Вот как? - удивился я, невольно задирая голову кверху, к пустому патрону. - Она и не будет работать, потому что ее попросту нет.
- Кому она понадобилась? Непонятно.
- Напротив, очень даже понятно. Итак, вы сидели на полу, прислонившись спиной к батарее, а Ольга стояла напротив и говорила вам всякие гадкие гнусности, а потом вдруг неожиданно замолчала, уставилась в одну точку и схватилась за сердце.
- Да, я об этом вам уже говорила.
- Конечно, я это очень хорошо помню. Куда, в какую точку уставилась Ольга?
- Куда-то в пол. Справа и позади меня.
- Это было где-то здесь? - очертив пальцем круг под нижней пробкой батареи, невинно спросил я. - Или я ошибаюсь?
- Нет-нет, вы указали точно, настолько точно, словно видели все своими глазами.
- А может быть, и видел, - легко отвинчивая заглушку, ухмыльнулся я. Алексей Николаевич, сделайте милость, вырвите из своего блокнота пару чистых листов.
- А почему бы тебе не вырвать из своего? - проворчал он, выполняя мою просьбу.
- Ваш в два раза больше, а мне как раз требуется лист такой площади. Вера Григорьевна, подержите, пожалуйста, фонарик.
Отвинтив до конца пробку, я аккуратно передал ее Вере, а из предложенных мне листов свернул кулек и тонкую двадцатисантиметровую трубочку, которую после недолгих раздумий загнул и растрепал в самом ее конце. Получилось что-то отдаленно напоминающее кисточку. Именно эту кисточку я и вставил в открытую полость радиатора. Потом, подставив кулек под батарею, начал аккуратно сгребать в него все, что могло остаться на дне радиатора. А там оставалось достаточно для того, чтобы сделать заключение, что совсем недавно в этом тайнике хранили золото.
Закончив эту ювелирную операцию, я тщательно запечатал кулек, закрутил пробку и, пропустив вперед Веру, выбрался из закутка.
- Ну и что ты там наскреб? - понимая удачу, бодро спросил полковник.
- Кажется, все то, что нам нужно, - скучающе ответил я.
- Ты, Гончаров, не темни, показывай свои трофеи. Не то отберу силком и всю славу присвою себе, - подталкивая меня коленками, резвился тесть.
- Я не только вам все покажу, но и расскажу, как, по моему мнению, все происходило, - выбираясь на воздух, пообещал я. - Но только сначала накормим собак, сядем в машину и доедем до дачи. Потом терзайте меня вдоль и поперек, я буду весь ваш.
Накормив голодную, но благодарную собачью свору, мы собрались уезжать. Полковник взгромоздился за руль, я расположился на заднем сиденье, и только Вера оставалась стоять перед открытой калиткой в какой-то нерешительности.
- В чем дело, Верочка? - высунувшись из окна, спросил Ефимов.
- Даже не знаю, что делать, - с болезненной растерянностью ответила она. - Брут у меня не ест, все, что оставляю, он не трогает и уже не встает.
- Эка беда, - хрюкнул тесть. - Жрать захочет, так слопает все за милую душу.
- Нет, вы не понимаете. Он любимый пес Светланы. После того как ее забрали, собака не желает входить со мной ни в какие контакты. Боюсь я, сдохнет он скоро, а что я потом ей скажу?
- Так и скажешь - сдох твой Шарик по причине тоски и отсутствия хозяйской любви, - довольный своей шуткой, заржал полковник.
- Нет, так нельзя, - виновато возразила влюбленная в жизнь вдова. Может быть, отвезем его к вам на дачу и там он немного отойдет?
- Как хочешь, Верочка. Места на всех хватит. Тащи своего пациента.
- Я не смогу одна. Он тяжелый. Может быть, Константин Иванович мне поможет?
Шарик оказался здоровенным худым сенбернаром, весящим никак не меньше семидесяти килограммов. С некоторой опаской я взвалил его на плечо и, с трудом дотащив до машины, сгрузил на заднее сиденье. По прибытии на дачу он, несмотря на все наши уговоры, так и продолжал лежать в машине, индифферентно глядя на нас своими печальными глазами.
- Черт с ним, - в конце концов решил полковник. - Жить захочет, так вылезет сам, а нет - значит, такая у него судьба. Пойдемте в дом, мне просто не терпится посмотреть наши трофеи и выслушать очередную бредовую версию моего зятя.
- Если господин полковник перестанет язвить и с подобающей серьезностью соизволит выслушать то, что, по-моему, произошло со стариковским кладом, то я согласен в двух словах посвятить вас в курс дела.
- Костя, перестань кобениться, ты видишь, что наша дама сгорает от нетерпения.
- Что ж, для начала посмотрим, что мне удалось обнаружить в пустотах радиатора. - Поднеся к настольной лампе кулек, я неторопливо его развернул. - Как видите, моя бредовая версия оказалась единственно верной. Сдув пыль и мусор, я обнажил несколько золотых песчинок. - Старик перепрятал свое золото из сейфа в радиатор, где уже находился тайник Веры Григорьевны. Почему он так сделал, нам остается только гадать. Намеренно или случайно? Я склоняюсь к первому варианту. Сделал он это намеренно. Не слишком-то веря в порядочность семьи и предвидя ход событий, который произойдет после его второй смерти, он решил таким вот образом обеспечить безбедное существование своей жены.