— Миль пардон, мадам. — Затыкая её громковоритель извинился я. Лежите спокойно и не дрыгайтесь. Ничего страшного вам не грозит. Запечатывая пластырем рот ворковал я. — К вашему великому сожалению, даже насиловать вас я не собираюсь. Только вот ручки с ножками мы вам свяжем и отдыхай себе дальше. А дрыгаться не надо, от этого могут появится синяки и ссадины. Будь умницей, лежи спокойно.
Связав эту невидимую даму, я пожелал ей приятных сновидений и поднялся на третй этаж, где хозяйничал Мамай со своим сенбернаром.
— Как у тебя? — Спросил он отсасывая кровь с внутренней стороны предплечья.
— У меня все в ажуре, а что с тобой.
— Эта сучка меня укусила. — Пожалился он и тихо выругался. — Пока я ей, змеюге, ноги связывал она изловчилась и цапнула.
— Надо было сначала заклеить ей пасть. — Нравоучительно прошипел я. А где дети?
— Там все нормально. Я включил им мультики и запер их комнате. Что теперь?
— Стой здесь и жди. Я проверю чердак. Если понадобиться твоя помощь я позову.
Прокравшись по узкой винтовой лестнице я очутился на крохотной площадке перед массивной чердачной дверью из‑за которой, как я не прислушивался, не доносилось ни звука. Открывалась она во внутрь и я почти не сомневался, что с противоположенной стороны к ней приникло чуткое ухо Степаныча. Было бы просто прелестно садануть его сейчас дверью по лбу, но я не был уверен в том, что дверь не заперта с той стороны, а чтобы её высадить у меня не было места для разбега.
Делать было нечего, приходилось рисковать. Осторожно и вкадчиво я дважды остучал ему SOS и замер моля бога, чтобы он клюнул на моего червя.
— Кто? — После продолжительного молчания невнятно спросил он.
— Вадим, открой. — Так же невнятно прошипел я.
— Это ты, Лиза?
— Да.
Послышался звук отодвигаемого засова и я не мешкая ни минуты, ударив ногой по двери влетел на чердак. Не давая ему времени прийти в себя я придавил его к полу и выбил пистолет. Но дальнейшее оказалось для меня плачевным. Не смотря на свой возраст он оказался на редкость крепким и увертливым мужиком. Уже в следующее мгновения он стоял на ногах и в его правой руке зловеще блестел клинок.
— Стой, стреляю! — Направляя на него ствол, с колена предупредил я. Что произошло потом, я не пойму до сих пор. Пистолет вдруг каким — то чудом вылетел из моей руки, а сама она стукнувшись об пол повисла безжизненной плетью. Секундой позже я заметил, что из моего предплечья торчит рукоятка ножа. А он уже мчался на меня, чтобы добить ногами или придушить голыми руками. Время остановилось. Я видел как его нога плавно отодит в сторону, для решающего удара по горлу. Мне даже показалось, что я разглядел рисунок протектора на подошве ботинка. Так же медленно как летел на меня ботинок, так же медленно начал падать и я.
Вадим Степанович что‑то не расчитал. Удар пришелся в воздух, но энергия на него затраченная не пропала впустую, она потащила его вперед, в открытую настеж дверь, на крохотную площадку и дальше перелетев через жидкое перильце он загрохотал по металлическим ступеням винтовой лестницы.
Подобрав свой пистолет я спустился вниз к распростертому телу с неестественно повернутой головой. Над ним уже скорбно склонились Мамай и Шарик.
— Ну что там? Жить будет? — Остроумно пошутил я.
— Будет, если ты отвезешь его какому — нибудь египетскому шаману. Ухмыльнулся Мамай. Батюшки, а что это у тебя торчит из руки? Костя, у меня такое впечатление, что это ножик. Вот это удар. Насквозь прошел. Наверное тебе немного больно.
— Хватит ослить, спустись на второй этаж, там в левом коридоре, в третьей комнате сидит Лизка. Скажи ей, чтобы собиралась и сей же час уматывала отсюда куда подальше, а я спущусь вниз. Макс мастерски делает перевязки.
К моему приходу они только что справились с поставленной задачей и под руки выводили из подвала полуобморочную Милку, с избитым окровавленным лицом. Полковничья "Волга" с открытой дверцей стояла у входа и именно в неё посадили мою жену, подойти к которой я все ещё не решался.
— Как там у вас, Иваныч? — Не замечая моей покалеченной руки спросил Макс.
— Все в норме, все связаны.
— У нас тоже полный порядок. Пора ехать. Мы здесь уже больше пятнадцати минут. Зови своего Мамая. Что это у тебя торчит? — Наконец заметил он рукоятку ножа и стекающую из рукава кровь. — Кто это тебя так?
— Степаныч, сволочь седая.
— Что ж ты раньше молчал? Где он есть? — Настрожился Ухов.
— Теперь уже у черта в преисподней. Перевяжи.
— Некогда. — Отрезав кусок вереки он туго перетянул мне руку. — Дома перевяжем, а теперь дергаем отсюда пока не поздно. Иди к машине, а я потороплю Мамая.
Выйдя во двор я вяло помахал тестю и побрел к своей машине. На полпути меня обогнала Лизка с целым чемоданом барахла. То ли своего, то ли трофейного, какое это теперь имеет значение. Возле будки у ворот её задержал Девятый.
— Отпусти её. — Она просто приглашенная дама. — Все нормально, сейчас выезжаем.
— Вы ранены? — Выпуская Лизку спросил он. — Почему не вытащили нож?
— Вытащим, какие наши годы. А где этот ущемленный?
— Кто? О ком вы говорите? Никого здесь не было. Никого я не видел. А вы?
— Ты прав, здесь никого не было. — Тихо согласился я. — Отворяй ворота, они едут.
Пропустив "Волгу" я вышел следом и дойдя до уховской машины бессильно свалился на заднее сиденье таким образом, чтобы меня перекрывал Паша с его чемоданом. Под кровоточащую руку, чтобы не пачкать салон я подложил какое‑то грязное полотенце. Отправились мы через две минуты. По дороге обогнали голосующую Лизку, которую по идее, брать с собой мы не имели права и все таки Макс остановился и сдал назад.
— Будет ещё хуже если её зацапают вернувшиеся с разборки пауковцы. Пояснил он. — Прошу вас, барышня. — Распахивая дверцу галантно пригласил её Ухов.
Через пару километров мы остановились. Первым делом Макс снял с номеров скотч, а потом вызвал меня для серьезного разговора. Ничего не понимая я вылез из машини и подошел к нему.
— Ты уверен? — Глядя мне в глаза спросил он и вдуг резко выдернул нож. Я не успел даже вякнуть настолько молниеносно он это проделал.
— Теперь уверен. — Рассмеялся я невольно зажимая рану.
— Ну вот и хорошо, а теперь поехали.
— Заехав в город Макс остановился на первой остановке.
— Извините, барышня, но здесь мы должны с вами расстаться, потому как петлять по городу в нашем положении крайне опасно. Надеюсь вы понимаете, что ни вы нас ни мы вас отродясь не видели?
— Мужики, я не дура и прекрасно понимаю в какую историю я влипла. С вашей помощью, но по собственному желанию, а значит я получаюсь вашей соучастницей. Можете быть спокойны, в мои интересы, так же как и в ваши, не входит излишняя разговорчивость. Езжайте и ни о чем не беспокойтесь.
— Люблю умных женщин. — Трогаясь с места заявил Макс. — Но в наши дни это большая редкость. Паша, ты не возражаешь если я выкину тебя на следующей улице, а аппаратуру привезу на работу к семи часам?
— Конечно. Так и сделаем, я все понимаю.
— Спасибо тебе, Павел. — Засовывая в его карман деньги поблагодарил я связиста.
— Сколько ты ему дал? — Спросил Ухов когда мы остались одни.
— Пять штук.
— Обошелся бы и тремя. — Недовольно проворчал он. — Привыкнет, а потом оглоблей из него это не выбьешь. Иваныч, — вдруг вспомнил он, — а ведь все получилось!
— Получилось. — Подтвердил я. — Макс, может быть нам пора снять эти намордники?
— Ядреный корень. — Заржал он стягивая маску. — Их давно пора было снять, она‑то сразу догадалась кто ты такой.
— Догадываться одно, а быть уверенной совсем другое. Макс, ты лучше расскажи, что произошло в подвале?
— Да ничего особенного. — Как‑то уж совсем равнодушно ответил он. Пришли, забрали твою жену, а её стражник от отчаяния треснулся башкой о стенку, да так что мозги разлетелись. Вот и все.