Приподнявшись, я махнул ему рукой. Никак внешне не отреагировав, он тем не менее повернул и зашагал в мою сторону. Из пластикового пакета я извлек бутылку сухого вина, два персика и стакан. Не доходя метров двух, он остановился и встал над нами столбом, действуя на нервы не только мне, но и Марине.
- Присаживайтесь, господин хороший. - Я пододвинулся, уступая ему место на простыне. - И познакомьтесь, моя пляжная подруга Марина.
- Очень рад, - не сдвинувшись ни на сантиметр, ответствовал придурок. - Меня зовут Лев. Я здесь впервые, и мне нравятся ваши места.
- Нам тоже, - усмехнулась Марина, - только, к сожалению, это места не наши. Да вы присаживайтесь, Лева, чего стоять-то.
- Благодарю, вы очень любезны.
Сломавшись пополам, Лева соизволил водрузить свой тощий зад на подстилку.
- Прошу вас, откушайте, - протянул я ему полный стакан сухача. - Как говорится, чем богаты, тем и рады, не побрезгуйте.
- Благодарю вас, но я не пью, сегодня у вас уже был случай в этом убедиться.
- Закодированный, что ли? Почему не пьете-то?
- По убеждению.
- А-а-а, баптист, значит, - не унимался я, решив идти напролом.
- Нет, я придерживаюсь иного философского учения и не хотел бы об этом говорить с вами. Давайте переменим тему.
- Извольте, у нас свобода вероисповедания, и я всегда отношусь с должным уважением к любой религии. А искупаться не хотите?
- Нет.
- Тоже по убеждению?
- Нет, просто не умею плавать.
- Понятно, а из каких мест прибыли?
- Из Средней Азии!
- Понятненько, а откуда именно?
- Я же вам сказал, из Средней Азии. Зачем вы задаете вопросы, на которые вам не хотят отвечать? Извините, я вынужден вас оставить, мне необходимо побыть одному; уверяю вас, одиночество - это не только общение с самим собой, это прежде всего общение с Богом. Но это другой разговор. Я могу побеседовать с вами о принципах нашего учения завтра перед восходом солнца.
- Я буду весьма признателен.
- Всего вам доброго. Завтра на этом самом месте.
Величественно вышагивая, парень удалился. В конце пляжа он на минуту остановился, купил мороженое и пошагал дальше. Я долго смотрел ему вслед, тщетно стараясь разбудить свою ассоциативную память.
- Занятный субъект, - задумчиво протянула Марина, - откуда ты его знаешь?
- Откуда я его знаю? Я бы сам хотел ответить на этот вопрос. Пойдем, наверное, поздно уже, да и голова опять разболелась.
- Пойдем, только через мою келью.
- Ты сошла с ума. У меня же голова разбита и рука не работает.
- На этот счет не волнуйся, работать буду я сама.
В двенадцатом часу ночи я подходил к дому и был неприятно удивлен ярко освещенными окнами. Какая еще пакость может меня поджидать? Не дом, а табакерка с сюрпризами. Осторожно отворив калитку и прокравшись через кусты, я заглянул в окно большой комнаты. Слава богу, на сей раз мои опасения оказались напрасными. В кресле перед работающим телевизором восседал сам господин - товарищ Окунь. В ожидании моего прихода он бессовестно лакал мое вино и был вполне доволен. В степени крайнего раздражения я ворвался в комнату и потребовал объяснения:
- А что, господин майор, в здешних местах так принято?
- Что принято? - спокойно и нагло вопросом на вопрос ответил он.
- Как что? Хозяина на тот свет, хозяйку в камеру, а самому в хату?
- Хозяина я на тот свет не отправлял, а сюда я пришел, чтобы покормить голодных кур. Кроме того - я уже на "ты", без церемоний, ладно? - хотел тебя дождаться. Сам-то ты явиться не соизволил, а, помнится, мы с утра с тобой договаривались.
- Да, но поскольку ничего нового не произошло, я подумал, что мой визит необязателен и более того - нежелателен. А у вас есть что мне сказать?
- У меня есть что от тебя услышать.
- То есть? Простите, не понял.
- Что за хрен в очках появился в вагончике у Грачевых?
- Сводный брат Сергея, приехал отдыхать. С виду какой-то святоша, а его подноготную я не знаю. Вежлив, неразговорчив - вот, пожалуй, и все, что я могу о нем сказать.
- Негусто, а вообще какие-нибудь соображения у тебя появились?
- Есть одна мыслишка, товарищ следователь, только, боюсь, хиленькая она.
- Говори короче.
- Я подумал, почему бы вам не проверить круг Шмариных дружков, а конкретнее - дружков с места его бывшей работы?
- Мудрая мысль, только мы там уже прощупали всех возможных кандидатов, и единственный, кому насолил Климов и кто был способен пойти на убийство, в это время отсутствовал, уезжал в Волгоград. Нет, Гончаров, нужно искать там, где мы искали, это сделал кто-то из своих.
- Понимаю, но сегодня я немного походил, поспрошал - все глухо. У Ирины и Сергея стопроцентное алиби. В интересующее нас время они как специально были на глазах.
- Я знаю, шел за вами следом. Мне понравилась твоя фраза "как специально", может быть, над ней нужно серьезно поработать?
- Может быть, но только вряд ли мы получим результат. Сами знаете, как трудно найти наемников. Скорее всего, его уже нет в городе.
- Наемников найти трудно, - согласился майор, - но мы можем предположить, кто выступал в роли заказчика, а это уже что-то.
- Тут я вам помочь ничем не могу, раскалывайте их сами, только я чую, что не их это работа. Уж больно гладко бы получилось.
- Хм, Гончаров, мы с тобой люди другого поколения, а молодежь нынче мыслит совершенно иными категориями.
- Вы правы.
Мне вспомнилась та ненависть, с какой Ирина отзывалась о Климове.
- А я, между прочим, еще кое-что раскопал. Относительно обрыва. Сегодня днем мы приехали, чтобы забрать собак на экспертизу, ну и попутно я осмотрел обрыв. Как я и предполагал, убийца отходил через лиман. Съехал на заднице до воды, а потом ушел вплавь. Отчетливо видна борозда и следы галош.
- Галоши? Это уже интересно!
- Не думаю, скорее всего, он их утопил, а далее разгуливал уже в своей обуви.
- Невелика же цена вашей находке.
- Как знать. Я вот что подумал: если он уходил через подполье, а потом через обрыв, то на кой черт ему понадобилось тебя убивать? Ведь ты ему не мешал.
- Может быть, он подумал, что я его опознаю?
- Возможно.
- А что вы думаете делать с Зоей Федоровной?
- Пока не знаю, должен же у меня в наличии быть хоть один подозреваемый?
- Очень мило. Мы здесь квасим вино, обсуждаем различные версии, а безвинная женщина гниет в камере только потому, что у него должна быть подозреваемая.
- А ты что же, полностью ее исключаешь?
- Нет, но...
- Вот то-то и оно. Она, как и ее доченька, могла кого-то нанять. Ладно, пора спать. Квартиранты съехали, так что ночевать будешь один. Доброй ночи.
Ехидно хохотнув, Окунь ушел. В тишине одиночества я услышал, как отчетливо и тревожно стучат электрические часы. Они как будто отбивали мои последние минуты перед стартом или финишем. От этой мысли стало неуютно и тоскливо. Черт его знает, что еще может произойти в этом доме. Береженого и Бог бережет. Собрав одеяло, подушку и матрац, я утащил все это в огород и там под раскидистым орехом устроил себе безопасное ложе. Заснуть я не мог долго, перед глазами неотвязно стояла долговязая фигура приехавшего родственника. Он то шел, то стоял, пронзительно глядя на меня сквозь линзы своих очечков. Только под утро я забылся то ли сном, то ли бредом, но и тогда он не покинул меня. Склонившись надо мной, он стоял немым, неразрешенным для меня вопросом. Рядом на простыне лежала Марина и монотонно спрашивала: "Откуда ты его знаешь? Откуда ты его знаешь?" Усмехнувшись, парень как будто растворился, но уже через мгновение появился вновь. Только теперь где-то вдали он что-то покупал. Что? Я приблизился к нему. В руках он держал брикет мороженого, однако почему-то мы оказались не на пляже, а в вагоне-ресторане, и у него вдруг вместо короткой стрижки появились роскошные волосы на затылке, перевязанные под "конский хвост". Что это? Сплю я или нет? Судя по тому, что глаза мои открыты, я бодрствую, но откуда такая картинка? Почему я ассоциирую его с тем парнем, что поколотил двух обормотов? Что бы это значило? Сработала подкорка? После литра выпивки она еще не так может сработать. А все-таки? Что, если тот волосатый громила и святоша одно и то же лицо?