- Ты очень добра, но в этом нет ни малейшей необходимости. - Я с удовольствием отметила, что мою реакцию тоже можно было запросто предсказать. Пока она грубила, я была сердитой и неприятной, как только она вернулась на положенное ей место, я смогла позволить себе холодную вежливость.
- Не хочу супа, спасибо. Хлеб с сыром вполне меня устроят.
- Тогда я его унесу, просто на случай...
- Нет, не беспокойся. Но буду рада, если ты сразу пойдешь к доктору Графтону...
Я не закончила фразы. В этот момент мы обе шагнули вперед, она попыталась взять тарелку с супом с подноса, а я - остановить ее, и наши глаза встретились. И тут я схватила ее за запястье прежде, чем она успела поднять суп. Выражение ее лица, дыхание сказали мне, что я абсолютно права.
- Что ты туда насыпала?
- Отпустите!
- Что там?
- Ничего! Это хороший суп, я сделала его сама...
- Да, в этом-то я смертельно уверена. Что ты туда положила? Еще наркотика, чтобы я вела себя тихо, иди что-нибудь похуже?
- Не знаю, о чем вы творите. Ничего я туда не положила. Цыпленка, травы и овощи и...
- И пару капель яда сверху? - Она резко дернулась, я отпустила ее и выпрямилась. Мы были примерно одного роста, но я чувствовала себя на ярд выше и просто оледенела от ярости и осуждения. Такое покушение скорее выводит из себя, чем пугает. Тем более, что попытка не удалась, остается только бурно реагировать и находить в этом облегчение.
- Ну? - спросила я мягко.
- Нет, вовсе нет! Нет! Чего ты такая дура и думаешь так? Яд! Где я возьму яд?
Она проглотила все, что хотела сказать, в двери появился Генри Графтон.
- Что такое? Кто говорит про яд?
Она повернулась к нему, вытянула руки, будто пытаясь остановить, тело продолжало изгибаться в поклоне, как резная статуэтка японской леди. Она облизывала приоткрытые губы, но молчала. Он посмотрел мимо нее на меня.
- Я говорила, - сказала я. - Это чудное создание положило что-то в мой суп, но не признается, что. Может, она это сделала по вашему приказу?
- Чушь.
- Наркотики сколько угодно, но никакого яда? Это ваше лицемерие... Может быть, она вам скажет, что она туда засунула и зачем? Или вы это унесете и проведете анализ в лаборатории за соседней дверью?
Он посмотрел на поднос.
- Вы ели хоть немного супа?
- Нет, иначе, не сомневаюсь, я уже бы каталась по полу.
- Тогда откуда вы знаете, что с ним что-то не в порядке?
- Не знаю. Боговдохновенная догадка. Но ей слишком хотелось, чтобы я его съела, а до сих пор она не слишком беспокоилась о моем благе. Она случайно бросила туда кольцо, а когда я сказала, что теперь не хочу его, она расстроилась. И я поняла. Не спрашивайте как, но ставлю двадцать против одного, и не говорите, что вы так не думаете. Посмотрите на нее. А где она его взяла... В ее распоряжении целая комната бабушкиных лекарств. Спросите ее, эту маленькую мисс Борджиа. Может, вам она признается.
Задолго до того, как я закончила свою речь, его внимание переключилось на Халиду, черные убийственные глаза масляно сверкали. Я почувствовала острое облегчение, что среди всей суеты и после ночных проблем он готов так серьезно к этому относиться. Ведь это значит, что он не желает мне и Чарльзу действительного вреда. Но выражение его глаз и очевидный ужас девушки удивили меня. Она сжала руки на груди, мяла красивый шелк, будто чтобы согреться.
- Это правда?
Она отрицательно завертела головой, потом заставила себя заговорить.
- Это все вранье, ложь. Зачем мне ее травить? Ничего в супе нет, только мясо, травы, лук и...
- Тогда ты не будешь спорить и выпьешь из него бульон. - И, прежде чем я поняла, что он собирается делать, он поднял с подноса тарелку и понес ее к девушкиному рту.
Я охнула, потом слабо сказала:
- Ой, нет! - Это уже чересчур, инсценированная ситуация из "Тысячи и одной ночи", восточная мелодрама. - Ради Бога, почему просто не позвать собак и не опробовать суп на них? Это же обычная практика. Смилуйтесь, прекратите эту сцену, я снимаю обвинение.
Я замолчала, когда поняла, что мелодрама отвлекла доктора Графтона от двери, девушка загораживает меня от него, на стене над кроватью принца висит ружье, и если успеть его схватить... Они не обращали на меня ни малейшего внимания. Она отступала, пока не наткнулась спиной на кучу ящиков у кровати, и отпихивала руками тарелку. Он быстро отодвинул ее, чтобы суп не пролился.
- Ну а почему нет? Я что, должен поверить, что весь этот вздор правда?
- Нет, конечно неправда! Она так говорит просто потому, что ненавидит меня! Клянусь. Если хотите, я поклянусь головой своего отца! Где я возьму яд?
- Если учитывать, что комната бабушки вполне сойдет за аптеку, сказала я холодно, - любой мог бы там найти что угодно.
Графтон не обернулся ко мне, все его внимание было обращено на девушку, которая не отводила от него глаз, как загипнотизированный кролик, но в любую минуту готова была спрятаться за ящики. Я придвинулась поближе к двери.
Халида, очевидно, почувствовала, что ей не отвертеться, поэтому сдалась.
- Ну хорошо, раз вы мне не верите. Я положила туда кое-что и хотела, чтобы она это съела, но это не яд. Это слабительное, у нее просто заболел бы живот. Она сука и сукина дочь, и вы заставили меня отдать ей кольцо, хотя она и так богатая, и я, конечно, не хочу ее убивать, но я ее ненавижу. И я подлила масла в суп, просто чтобы она немножко помучилась, совсем немножко... - Ее голос замер, она выглядела полностью разбитой, наступила тяжелая тишина.
- Очаровательно, Боже мой, очаровательно! - Я была уже в двух прыжках от двери. - А потом ты хотела меня запереть вместе с Чарльзом и оставить в таком состоянии?
Ну совершенно они не обращали на меня внимания. Она закончила свое признание:
- И если вы заставите меня, то я выпью, чтобы доказать, что это правда... Но сегодня я вам нужна, чтобы помогать вам и Джону, поэтому дадим это собаке или Яссиму, или кому-то неважному, так что вы увидите...
Уродливая вена опять билась на виске Графтона. Они больше мной не интересовались, что бы между ними не происходило, я была полностью вычеркнута и могла бы уйти, но стояла, будто приросла.
- Где ты его взяла? - спросил он.
- Забыла. В ее комнате, наверное... Оно у меня уже давно... Все эти бутылки...
- В ее комнате не было слабительного, я это знаю. Не морочь мне голову, там бы ты такого не нашла. Я следил, чтобы там не было ничего вредного, а после того, как у нее начались приступы болезни, я все осмотрел, чтобы выяснить, не травит ли она себя чем-то. Давай, рассказывай. Ты принесла это из деревни или сделала эту мерзость сама?
- Нет... Говорю, это ерунда. Это было у Джона. Я взяла из его комнаты.
- У Джона? Зачем ему такая вещь? Ты сказала "масло". Ты имела в виду касторовое масло?
- Нет, нет, говорю, не знаю, что это. Это была черная бутылка. Спросите у Джона. Он скажет, что это безвредно! Он говорил, что у него сильный привкус, поэтому я добавляла побольше трав и перца...
- Когда ты использовала это первый раз? Когда я уезжал в Чибу?
- Да, да, но почему вы так смотрите? Это чепуха, капля или две, а потом маленькая болезнь, совсем не сильные боли... А потом она всегда была такой тихой и хорошей...
Теперь я бы даже не согласилась уйти, даже начни кто-нибудь меня выталкивать. Тарелка затряслась в его руках, голос звучал напряженно, как готовая лопнуть струна, но девушка, казалось, ничего не понимала. Она почти успокоилась, опустила руки и вертела ими свою юбку. Я уже поняла, что говорят они не обо мне, а о бабушке Ха.
- Тихой и хорошей! - Он повторил ее слова безо всякого выражения. Понял. Боже мой, а я-то гадал. Теперь начинаю понимать... Это случалось каждый раз, когда я уезжал?
- Не всегда. Иногда, когда с ней было очень трудно. Ну зачем поднимать такой шум, от этого не было никакого вреда! Вы же знаете, как хорошо я за ней ухаживала! Как я работала и заботилась о ней все эти месяцы, как она звонила в колокольчик ночью и днем, и мы не должны были уставать, а всегда бежать, то за тем, то за этим и готовить специальную еду... Но я бы не сделала ей ничего плохого, вы знаете это! Только давала одну или две капли, а потом выхаживала, а потом она всегда была мирная несколько дней.