Пробегаю мимо стройных рядов аэромобилей, с трудом заставляя себя не пялиться слишком пристально на подозрительный "сектарт". Мне очень хочется рассмотреть, есть ли там кто внутри, но стекла в мобиле затемнены, так что я все равно ничего путного не увижу. Рысцой бегу дальше - к стоящему чуть в стороне серебристому спортивному "сантвиллю" и чувствую, как едва заметно вибрирует на запястье браслет коммуникатора - это посылается код доступа в бортовой компьютер моего аэромобиля. Естественно, код верен, поэтому "сантвилл" приветливо подмигивает мне огнями.
– Открыть дверь, - командую. Мобиль выполняет приказ. Я плюхаюсь на водительское сиденье и поспешно тяну за собой дверь, отрезая салон от холодной зимней улицы и падающего снега.
– Здоров, сачок, - хрипловатым голосом старшего тренера Билла рокочет бортовой компьютер. - Ты будешь сегодня паинькой и благоразумно выберешь автоматический режим или предпочтешь гонять на ручном в надежде, наконец-то, свернуть себе шею?
– Режим ручной, - выбираю я.
– Астероид тебе в зад, - высказывается компьютер и придвигает ко мне консоль ручного управления.
Не могу удержаться от ухмылки - компьютер очень точно воспроизводит манеру говорить и интонации нашего тренера. Электронный слепок с его разума подарили мне ребята из команды (во главе с самим Биллом, разумеется) на мое двадцатишестилетие. Поначалу я хотел установить чип на систему "разумный дом", но потом предпочел бортовой компьютер мобиля.
Привычно пробегаю пальцами по сенсорной панели управления, запуская инерционный движитель вертикального взлета, и ощущаю, как меня опутывают крепкие страховочные ремни. Кладу одну руку на штурвал, а другую на кнопку отключения гравитационного якоря.
– Ну что, Мартин, я готов.
– Сильно не гони, - советует он.
Мой сантвилл относится к классу спортивных мобилей. Он не только имеет вертикальный взлет (впрочем, как и все современные аэромобили, которые представляют собой некий гибрид мини-самолета и авто, вернее электромобиля), но еще способен взлетать по высокой дуге, сразу набирая скорость для разгона. Так что при желании я могу оторваться от любых преследователей, но сейчас-то мне нужно совсем другое. Поэтому я плавно поднимаюсь над крышами, убираю колеса в пазы днища, разворачиваюсь и неспешно двигаюсь к ближайшей развилке воздушного шоссе, которое кокетливо подмигивает в ночной темноте разноцветными огоньками разметки, висящими, казалось, прямо в воздухе. Выруливаю на средний, так называемый общепользовательский, скоростной уровень и спрашиваю у Мартина:
– Куда дальше?
– Давай к ближайшей промзоне, - откликается он и после паузы добавляет: - Синий сектарт двинулся за тобой… Космические кочерыжки! Он даже и не думает скрываться!
– А что я тебе говорил! - радуюсь я. - Что будем делать?
– Выведем его к промзоне, зажмем в тиски, заставим приземлиться и спросим, какого хрена ему от тебя нужно.
– Как бы не спугнуть, - сомневаюсь я. - Сейчас на шоссе почти пусто, он сразу просечет, что ты преследуешь его, и даст деру.
– Ну уж нет. Фиг он меня засечет! Я пойду по автоматическому шоссе с выключенными фарами.
Я колеблюсь - идея Мартина мне не шибко нравится. Автоматическое шоссе расположено над пассажирским, и там постоянно, даже ночью, весьма оживленное движение: на очень приличной скорости льется почти сплошной поток автоматических грузовиков и прочей беспилотной техники. Автоматическая (она же беспилотная) техника не имеет световых сигналов; подобные машины пользуются локаторами, детекторами и прочими полезными штучками, и Мартину, чтобы спрятаться среди них, придется выключить фары и идти в темноте по приборам, а приборы в его сектарте явно не предназначены для "слепого" вождения. Предполагается, что владельцами сектарта будут респектабельные предприниматели средних лет, которые не станут носиться на огромных скоростях, а уж тем более лавировать среди автоматических грузовиков практически на ощупь! Конечно, какой никакой радар и прибор ночного видения в сектарте есть, но…
Ладно, отгоняю сомнения прочь. Такой опытный гонщик, как Мартин, сможет пройти по приборам и на сектарте. И вообще, мы, то есть космические гонщики, привыкли ходить по приборам - в сверхскоростных межпланетных клиперах по-другому и нельзя, да и астероиды на наших гоночных трассах куда опаснее, чем движущиеся в полутора километрах над землей "разумные" машины.
– Заметано, Мартин. К промзоне так к промзоне.
Сказано сделано. Через полчаса я выпадаю из шоссе и зависаю рядом с уродливым рекламным шаром какого-то завода-автомата. Эти висящие в воздухе рекламные шары - единственный источник освещения на всю промзону - здесь, как правило, не бывает людей, а механизмам свет ни к чему. Рекламу же видно и с проходящего над нами пассажирского шоссе. К счастью, свет реклам довольно ярок и позволяет легко обозревать окрестности.
Смотрю на экран заднего обзора. Ага, вот он, преследователь. Завис сзади и даже не пытается спрятаться: хоть бы фары выключил, подлец, или затаился за рекламным шаром, что ли! Ладно, ему же хуже. А где же Мартин? Его что-то не видно.
– Я прямо под вами, - откликается Мартин.
– Ничего не вижу, кроме спутниковой антенны…
– Глаза протри, - с ноткой самодовольства советует он, - я прямо рядом с ней.
– Класс! - не могу удержаться от восхищенного вздоха: да он просто гений маскировки!
– Ты готов? - спрашивает "гений". - Тогда начали!
Резко разворачиваю машину, бросаю ее вверх по небольшой дуге, и прежде чем в сектарте успевают понять, что происходит, задаю двигателям режим вертикальной посадки и падаю на него сверху. Днище моего сантвилла слегка вминает титановую крышу сектарта, страховочные ремни больно впиваются в тело, ощущения от встряски довольно неприятные, но я доволен - удар получился достаточно силен, чтобы ошеломить пилота "вражьего" мобиля и ясно дать ему понять, кто здесь сейчас хозяин.
Сектарт от удара резко бросает вниз, но пилот умудряется выровнять машину, хотя его качает из стороны в сторону, он, того и гляди, упадет, но снизу его очень вовремя подпирает мобиль Мартина. Я регулирую режим двигателей так, чтобы мое днище буквально лежало на крыше сектарта, а его днища, в свою очередь, касается крыша мобиля Мартина. Все. Преследователь в тисках. Он, конечно, может сейчас резко врубить горизонтальные двигатели и попробовать соскочить, но такие действия чреваты аварией.
Вероятно, это понимает и он сам, потому что безропотно позволяет нам осуществить посадку. Больше того, помогает двигателями, не желая, как видно, и дальше превращать свою, отнюдь не дешевую машину в хлам.
И вот мы на крыше завода, вернее, на гостевой площадке-парковке, абсолютно безлюдной, и это не удивительно, если вспомнить, что сейчас глухая ночь, хотя завод-автомат, разумеется, работает, но люди здесь и днем-то бывают редко, разве что проверяющие или ремонтники. Сейчас же мы на парковке одни, и можем начать выяснять отношения с назойливым прилипалой.
Мартин остается в мобиле - на всякий случай, вдруг наш пленник все-таки вздумает дать деру, а я подскакиваю к чужому сектарту.
– А ну все на выход, поговорим!
Из мобиля тяжело вываливается мужик средних лет с лощеной ухоженной мордой, в дорогом прикиде и последней моделью коммуникатора на запястье.
Заглядываю в салон. Похоже, мужик в сектарте был один.
– Ты кто? - спрашиваю. - Зачем ты за мной следил?
Он трет руками лицо, будто у него болит голова, и отвечает несколько растеряно:
– Я следил… потому что… это… моя… работа…
– Ты что, папараци? Или частный детектив? - нетерпеливо спрашивает Мартин. Он выходит из своего мобиля и приближается к нам.
– Частный детектив? - удивляется мужик. - А… Да… Кажется…
– Что значит, кажется? Ты что, не уверен?
– Не уверен, - охотно соглашается мужик.
– А где твой ИД?
– ИД… - задумчиво тянет мужик.
– Ну, идентификатор.
– Идентификатор… - изображает эхо мужик.
Мартин раздражено сплевывает и бесцеремонно распахивает куртку у него на груди, снимает с шеи прозрачную бляху идентификатора и протягивает мне.