На сцене, перед столом президиума, легонько топая, недружно, вразброд, но очень старательно, под аккомпанемент двух дутаров и баяна, шесть до смешного крошечных девочек исполняли «танец маленьких лебедей». А из-за кулис в вольное переложение музыки Чайковского врывался сиплый голос Даянча – руководителя самодеятельности.
Взволнованный Овез попробовал пробиться к сцене, но случайно наступил на ногу старой Оразсолтан. Та пронзительно взвизгнула, и женщины, любовавшиеся своими чадами, подняли невообразимый гвалт. Пришлось отступить. А ведь дело не терпело отлагательства. Попытка отыскать в карманах карандаш и бумагу, чтобы написать записку и передать в президиум, успехом не увенчалась.
Танец закончился. Поднялся шум. Зрители свистели, кричали, топали ногами, вызвав на лице Даянча, высунувшегося из-за кулис, выражение жесточайшего разочарования в жизни. Перед собранием и концертом он битый час объяснял односельчанам, как надо «по-культурному» выражать эмоции.
-Хай, Даянч-джан, все понятно! – крикнул Сапар – сторож правления. – Культур-мультур! Не бойся, не подведем…
«Мультур» и получился.
Овез воспрял духом и сунулся в проход, но Вепа отпихнул его. Оно и понятно: на сцене появилась младшая сестренка Вепа – Наргиз, - вся красная от смущения. Звонким, прерывающимся от волнения голоском она прокричала по-русски:
Я маленькая девочка,
Играю и пою,
Я Сталина не видела,
Но я его люблю!
Напуганное ревом зала юное дарование укрылось за кулисами, а из-за стола президиума поднялся товарищ Каррыев и поднял руку, призывая к тишине. Зал моментально стих – с Каррыевым шутить опасно. Затеет митинг и постановит устроить неделю труда в пользу голодающих Сингапура или Австралии. Вкалывай потом бесплатно…
-Слово имеет представитель областного управления НКВД младший лейтенант госбезопасности товарищ Акрамов!
Невысокий крепыш в форме, с широким монгольским лицом вышел на край сцены. И стало еще тише. Этого оперуполномоченного в районе знали слишком хорошо. Даже свирепые волкодавы, завидя знакомую фуражку с малиновым околышем, торопились убраться подальше, поджав обрубки хвостов. Ведь это он уже трижды приезжал в колхоз на полуторке и увозил в неизвестность колхозников – кулаков, вредителей, врагов народа… С чем явился сегодня?
-Товарищи колхозники! – Акрамов говорил по-туркменски слишком правильно, четко выговаривая окончания, но медленно, долго подбирая слова, и от этого речь его становилась ещё более тяжеловесной, значительной, угрожающей. – Товарищи колхозники! О борьбе классов, о бдительности и трудовой совести с вами ещё потолкует товарищ Каррыев… А же сразу начну с главного, с того ради чего приехал…
Несколько дней назад в вашем районе из специального вагона сбежали пятеро преступников. Среди них – ваш бывший председатель Алтымухаммед Мухаммедов. Всех их везли в Ташкент для суда в Особом совещании, но они… - Акрамов нахмурил брови и рубанул рукой воздух. – Они сбежали! Конечно, виновные понесут заслуженное наказание, но важно другое. Необходимо найти и задержать опасных государственных преступников. Наверное, - Акрамов оглянулся на членов правления – у тех вытянулись лица, - наверное, и вашему правлению, и вам – простым советским колхозникам, будет неприятно, если в Ашхабаде, а то и в Москве узнают, что по вашему району разгуливает шайка бандитов, а вы ничего не сделали, чтобы обезвредить их…
При этих словах оперуполномоченного всех сидевших за столом прошиб холодный пот. Если о ЧП узнают в Ашхабаде, то в Москве станет известен уже конечный результат, заключенный в стандартную формулировку: «виновные понесли заслуженное наказание.»
-Так вот, - снова рубанул воздух Акрамов, - со всей ответственностью заявляю: те товарищи, которые помогут органам выйти на след преступников, будут награждены денежными премиями и памятными подарками. Граждане, родственники которых были осуждены, в случае содействия в поимке всей шайки, могут надеяться на досрочное освобождение своих близких…
По залу прокатился гул. Все поняли, что произошло нечто действительно серьезное. Раньше Акрамов говорил иначе. Значит, и ему не поздоровится!
-Это не пустые слова! – поспешил заверить младший лейтенант. – Это приказ старшего майора госбезопасности Рахманова. Верю, - оперуполномоченный сделал попытку улыбнуться, - что пройдет всего несколько дней и я, в этом самом зале, вручу премии и подарки отличившимся товарищам… - И не совсем к месту, но громко и отчетливо выкрикнул: - Да здравствует товарищ Сталин!