Хыдыр-ага замолчал. Я листал тетрадь.
Подвиг бывает разным.
Сберечь для потомков произведение искусства. Укрыть, защитить несправедливо униженных и оскорбленных, пусть даже ценой собственной жизни. И уйти в Вечность, точно тени, точно призраки.
Я протянул тетрадь хозяину, но он отвел мою руку:
-Возьми ее себе. Расскажи людям. Пусть о них знают, пусть помянут – они этого достойны…
А с пожелтевших страниц старому чабану вторила Марина Цветаева:
В его лице я рыцарству верна!
Всем им – кто жил и умирал без страха.
Такие в роковые времена
слагают стансы и идут на плаху!
Часть первая. Письмо в преисподнюю
Часть первая
Письмо в преисподнюю
«Революции начинают романтики,
продолжают фанатики, а пользуются
их плодами – подлецы и мерзавцы…»
* 1 *
Весело, тонко посвистывает степной ветерок, играя среди корявых ветвей саксаула.
Тьма. Где-то воют шакалы, выйдя на ночной промысел. И громоздкая, черная туча ползет по небосводу, и степь послушно затихает. Только острее, прянее запахло горькой полынью.
Мрачно, одиноко высятся два огромных, оплывших от времени и непогоды, глиняных кургана. В чернильной густоте ночи видятся они внеземными, космическими исполинами.
Кто, когда возвел здесь высокие, неприступные стены богатого города? Кто стер, разрушил прекрасные дворцы и храмы, улицы и площади? Чьи волы и верблюды протоптали эту, такую глубокую, что человек, спустившись в нее, виден лишь по пояс, колею дороги? Купцы из каких дивных стран везли сюда свои товары? Как звали хищных соседей, что пировали на развалинах разграбленного, пылающего города, упиваясь стонами истязуемых пленников?
Ни звука. Тишина.
Последний раз блеснул месяц, осветив на миг спрятавшиеся под сенью курганов юрты и хашару, и пропал, проглоченный черным, косматым чудовищем.
Ветерок соскользнул с вершины кургана, со свистом ударился оземь, пронесся по крышам и затих, прислушиваясь к негромким голосам.
-Ты меня ждать будешь?
-Вот еще! Очень ты нужен!
-Ну и ладно...
-Сколько дней тебя не было?
-Я же говорю: библиотеку строим... И потом: собрания, субботники...
-Вот и иди в свою библиотеку... И убери руки, не тянись, куда не следует... Хоть бы книжку какую привез...
-Так ты же читать не умеешь... И по-русски не понимаешь...
-Научилась бы как-нибудь...
Робко:
-А хочешь... Хочешь, я тебя научу?
Пауза. (Тишина такая, что слышно как в нескольких километрах, в овраге, в камышах кричит фазан.)
Снисходительно:
-Научи...
Тяжелый удар грома сотряс воздух. Паутинки молний расцветили небо.
Ветерок спохватился, упруго взмыл вверх и помчался по степи, гоня перед собой столбы пыли и кусты сухой колючки. Первые крупные капли с громким шлепаньем упали на сухую землю.
-Вай, дождь! Надо бежать! И ты поезжай – а то сейчас дедушка придет...
-Завтра... Завтра я привезу книги... Хорошо?
-Да, да, поезжай... (после паузы, с нежной заботой.) – Промокнешь, простудишься...
Очередной раскат грома заглушил последние слова. Потом замолчал, лениво ворча и пофыркивая, важно покатился дальше...
* 2 *
-Аю, Нартач-джан! – В юрту заглянула молодая женщина с ребенком.