Поначалу качать было легко, но по мере того, как пятка домкрата вместе с сенд-траком погружалась в болото, усилие росло. Сначала, пока разжимались пружины подвески, поднимался только капот, затем начал путь наверх и передний мост. И уже в самом конце хода полутораметрового хай-джека, когда на ручку приходилось наваливаться всем телом, машина ощутимо дернулась вперед, и натянутый до этого трос лебедки немного провис. Гид облегченно выдохнул и вытер лоб грязным рукавом. Глаза щипало от пота, ныла спина.
– Нет, это не Рио-де-Жанейро!
Он представил пальмы, качающиеся на теплом ветру, океанские волны, с шумом и брызгами накатывающие на берег, респектабельных мужчин, в белых брюках фланирующих по набережной, кокетливых креолок, смуглых мулаток и себя, мокрого, перепачканного тиной, в драной рубашке и армейских ботинках вытаскивающего застрявший в топкой луже покрытый грязью внедорожник. И усмехнулся.
Чтобы машина не уперлась в препятствие чем-нибудь еще под брюхом, Гид не стал опускать домкрат. Он дал воде вытечь из кабины и включил лебедку. Электромотор зажужжал, и Деф продвинулся вперед почти на полметра, прежде чем хвостовик хай-джека выскользнул и передок с шумом плюхнулся в жижу. Несколько минут физических упражнений, и домкрат был извлечен из-под машины, а скрывшийся в пучине сенд-трак Гид даже и не пробовал вынуть.
Через некоторое время в препятствие уперся задний мост. Звук лебедки изменился, затем машина дернулась и продолжила движение. Гид проехал еще около метра, нащупал утопленный сенд-трак и, прицепив его стропой к Дефендеру, двинулся дальше. Через минуту сенд-трак вынырнул на поверхность.
Расстояние до выезда медленно сокращалось, но глубина оставалась большой. Ледяная вода снова набралась в кабину. Гид почувствовал, что начинает замерзать. Он остановил машину, перебрался в грузовой отсек, взял топор, отцепил притянутый резинками к потолку гермомешок и отправился к берегу. Выбравшись на землю, Гид достал из мешка сухую одежду, ботинки, коробку охотничьих спичек и плитку горького шоколада. Быстро переодевшись, он порубил валяющиеся ветки и разжег костер.
Начинало светать.
Гид бросил гермомешок у дерева и сел, прислонившись к стволу. Костер лениво трепетал у его ног. Время от времени Гид подбрасывал сырые ветки. Сначала от них шел пар, потом костер начинал трещать, жадно глотая скрученные листья, потом снова затихал. Он развернул шоколад и, откусывая маленькие кусочки, не спеша ел. Это давало шанс почувствовать сытость. Хотя он понимал, что на самом деле это был просто повод потянуть время и позже вернуться в машину.
Только сейчас Гид почувствовал, как он устал. Но расслабляться было нельзя. Немного передохнуть, согреться и… Сидя у костра в сухой чистой одежде, даже думать не хотелось о месиве болота и залитом мутной холодной водой кресле. Хотелось сидеть и сидеть, ворошить палкой костер и смотреть на огонь…
Краем глаза он заметил, что дверь Дефендера беззвучно распахнулась, а затем так же беззвучно захлопнулась. Гид повернул голову. Несколько шустрых любопытных кикимор, поблескивая зеленоватой кожей, сновали вокруг машины. Их упругие тела лишь местами были облеплены тиной, но волосы всех украшали болотные цветы и листья. Кикиморы то забирались в кабину, то на крышу, то прыгали в воду, ныряли и через мгновение оказывались в новом месте.
Аккумулятор почему-то стоял на капоте, из его стенок били тонкие фонтанчики ярко-голубой искрящейся жидкости. Вокруг аккумулятора было рассыпано множество небольших стеклянных рюмок, а некоторые стояли, медленно заполняясь из фонтанчиков. Время от времени кикиморы брали наполненные рюмки и залпом выпивали, после чего по ним начинали бегать яркие разряды, кожа мерцала, распущенные волосы вставали дыбом, а сами они ежились и морщились, как от водки. Одна из кикимор неожиданно оказалась рядом и протянула полную рюмку Гиду.
Под одобрительное гуденье он выпил странный напиток. Горло обожгло, в тело как будто воткнули тысячу иголок, в глазах замелькали искры, было слышно, как в волосах щелкают разряды. Когда вернулась способность дышать, Гид спросил:
– Это что, чистое электричество?
Раздался дружный хохот, потом кикиморы наперебой защебетали, не давая ему вставить ни слова:
– Конечно, разбавленное!
– А на вид – образованный…
– Да ты налей ему чистого!
– Двенадцать вольт – это ж почти лимонад!
– Ой, не могу! Меня сейчас замкнет!
– Ты что, диод? Кто же пьет чистое?