– Благодарю Вас, – Штатский взял кассету и шагнул к видеодвойке, стоявшей на угловой тумбе.
Женщина, не удостоив Аннушку взглядом, тут же покинула кабинет.
– Говоришь, Ферзь водителем электрокара работает?.. – Штатский снова взял сигарету и, щурясь от дыма, начал настраивать аппаратуру.
– Это Ферзь так говорил, а я ничего не знаю, – Аннушка уверенно откинулась на спинке стула, выставив на обозрение мужчине своё округлое колено.
Однако Семён Борисович на её сексуальную позу внимания не обратил. Его взгляд был прикован к экрану. Чутьё подсказывало Штатскому: сейчас он увидит того самого чёрного кота, маскирующегося под мышь.
– Миха!! – Аннушка взвизгнула так, что присевший на краешек стола Семён Борисович невольно стряхнул пепел себе на брюки.
– Да не ори ты! – беззлобно одёрнул он на Килькину, отряхивая штанину.
Интуиция Семёна Борисовича, похоже, не подвела: во всех этих делах замешан именно Ферзь. Вот только в каком месте универсама этот Миха сел за руль погрузчика… Но Семён Борисович решил не отматывать плёнку назад, а досмотреть запись до конца.
– Да он же в умат укуренный! – глядя на фортели своего дружка, Аннушка всплеснула руками с почти материнским умилением.
– Ферзь – наркоман? – не отрывая взгляд от экрана, быстро спросил следователь.
– Да какой наркоман? – смутилась Аннушка. – Забивает иногда косячок как бы для настроения…
Семён Борисович пропустил её ответ мимо ушей.
– Ни хера себе он баб клеит! – Аня вскочила со стула. – Он же раздевает её по ходу!
На экране Миша Ферзь раскатывал на штабелёре уже с продавщицей-«заложницей». «Заложница» снимала халат. Через секунду штабелёр исчез из поля зрения видеокамер.
– Всё! Трахаться поехали! – со слезами на глазах воскликнула Аннушка.
По всему было видно, что ревнует она Ферзя не на шутку.
Штабелёр появился на экране вновь, но управлял им уже совершенно другой мужчина. И лицо этого мужчины, в отличие от наглой самоуверенности Ферзя, выражало крайнюю степень растерянности.
– Стоп! Не понял… – Штатский остановил воспроизведение. – А где Ферзь?
– Я же говорю Вам, – всхлипнула Аннушка, закрывая лицо руками и обессилено падая на стул. – Он с той сучкой трахается!
– Да отстань ты со своим траханием! – Семён Борисович отмотал кассету назад.
Он попытался найти место, где Ферзь садится на погрузчик, снова просмотрел фрагмент с «заложницей», но, увы, эти два важных момента система видеонаблюдения универсама не зафиксировала.
– Дайте закурить… – простонала Аннушка, открывая ставшее красным лицо.
– Бери, – следователь машинально достал из кармана и бросил на стол пачку.
Аннушка притянула её к себе, вынула пальцами сигарету и, не закуривая, в глубокой печали, опустила голову.
Поняв, что на видеозаписи нет ни момента захвата Ферзём штабелёра, ни места исчезновения злоумышленника, Штатский поставил видеомагнитофон на «паузу» и воткнул окурок в пепельницу.
– А ты чего? – он нащупал в кармане зажигалку и поднёс огонь к сигарете Аннушки.
– Я?.. – Аннушка, борясь с дрожью пальцев, прикурила. – Кобелюга вонючий! Я всё расскажу! – вдруг закричала она. – А та сучка – дура: он же её оттрахает и универсам разбомбит! Он и меня… И ларёк мой разнеё-ёс! – Килькина зашлась в рыданиях.
– Аня, успокойся, – следователь подошёл к окну и налил из стоящего на подоконнике электрочайника воды в фарфоровую кружку. – На вот, попей…
Продолжая всхлипывать, Аннушка взяла кружку и сделала несколько больших глотков.
– Записывайте, я всё расскажу! Я все протоколы подпишу! Я… – она истерически затянулась.
– Записываю, записываю, – Семён Борисович сел за стол и достал чистый бланк протокола. – Фамилия, имя, отчество?
– Килькина, Анна…
– Фамилия Ферзя! – грубо перебил её Штатский.
– Я не знаю, – Аннушка вытерла рукой слёзы, размазав тушь. – Миха Ферзь, он так себя называл.
– Как Вы познакомились? Где встречались?
– Он в ларьке у меня пиво покупал, «Забота Крепкое Похмельное».
– На свидания куда приглашал?
– Да он, жлобина, никуда не приглашал! Он, Вы видели, – Аннушка злобно указала в экран телевизора сигаретой. – Он же всех на работе прямо трахает!
– И тебя прямо в ларьке трахал? – без тени эмоций спросил Штатский.
– Да нет… Да Вы что?! Да… – начала возмущённо заикаться Аннушка.
– Так в ларьке или в другом месте? – сухо перебил следователь.
– Ну, было пару раз… В ларьке, – с выражением детской обиды на лице Аннушка отвернулась.
– Особые приметы Ферзя? – продолжил допрос Семён Борисович.