– Остановите, пожалуйста, у ближайшего продуктового магазина, – обратился Шахов к водителю. – Барби, я выйду пива купить? – спросил он по-английски у спутницы.
– O, nein! – простонала немка. – Не пей, пожалуйста, при мне никакого алкоголя, а то я от одного спиртового запаха снова начну… blevat, – выговорила она новое для неё русское слово.
– Нет, blevat не надо, – Миша нежно погладил женщину по спутанным, мокрым от пива волосам. – Магазин отменяется, – объявил он водителю, аккуратно оборачиваясь назад.
За такси, в котором находились Миша и Барбара, следовал ничем не приметный «Форд Фокус». Шахов зафиксировал этот автомобиль ещё у ресторана. «Пасёте? Ну-ну…», – едва заметно усмехнулся Ферзь.
– Я позвоню маме, – сообщил он Барбаре и достал мобильный телефон.
***
Открывать купальный сезон ещё не следовало. Майская вода была до ужаса холодной, но после всего пережитого она казалась Алику парным молоком. Доплыв до середины озера, Лунц перевернулся на спину и, стараясь лежать неслышно, приподнял голову. Похоже, за ним никто не плыл. Ныряя, а, фактически, сползая в озеро, Алик ожидал выстрелов, погони, а потому долгое время плыл под водой, изредка выныривая, чтобы хватануть воздуха. От пиджака и ботинок, тянувших его ко дну, шеф-редактор избавился сразу. Плыть стало легче, но дыхание всё равно сбивалось, и Лунц почувствовал, что без отдыха ему не обойтись. Алик погрузил затылок в воду и смотрел на синее небо, в котором безветренно висели одинокие тучки, подёрнутые заходящим солнцем. Коллекционер подумал о том, что он мог и не увидеть этого заката, что сегодняшний день по счастливой случайности не стал для него последним.
Ещё час назад Алик Лунц очнулся… на том свете. Потусторонний мир, на первый взгляд, оказался не таким покойным, как о нём думали живые. Прибывшего на тот свет Лунца покачивало, трясло, временами даже подбрасывало и било об основание и крышку… гроба. В гробу было темно и тесно, что, впрочем, понятно любому живущему на Земле и хоть раз видевшему этот футляр для человеческого тела. Но вот почему Алик испытывал чувство духоты? С общепринятой точки зрения, мёртвые в свежем, да и вообще ни в каком воздухе не нуждаются, а потому душно им не может быть ни при каких обстоятельствах. Ещё у Лунца страшно, как после тяжёлой пьянки, болела голова, и его немного мутило. Эти ощущения тоже смущали «умершего» Алика. Неужели ему уготован лёгкий ад, так называемый – ад-лайт, где не варят в котлах, не поджаривают на сковородках, а обрекают незначительного грешника на вечные мучения в виде похмельного синдрома или чего-нибудь подобного? Стоило Лунцу подумать о такой форме загробного наказания, как ему тут же захотелось курить. Ну, вот ещё никотиновым голодом терзать будут. И ведь ни закурить, ни бросить на веки вечные!
Гроб с размышляющим телом Алика Лунца ещё раз основательно тряхнуло, и подброшенный «покойник» вдруг различил звуки, похожие на шум движущегося автомобиля. Лунц попытался вспомнить все известные ему мифологические сюжеты о перемещении людей в царстве мёртвых, но его память не нашла в своих анналах ни одного фрагмента, где бы мертвецы, ожидающие Божьего Суда, перемещались на автомобиле. Голливуд какой-то! А может, в Голливуде ничего и не выдумывают, может, они всего лишь транслируют действительность небесной канцелярии, но в гордыне своей не ведают, что являются обыкновенным зеркалом неподвластного их воображению загробного бытия.
Но даже голливудские герои, перемещающиеся в мир иной, плавно парили по небесным дорогам, а покойного Алика Лунца швыряло, как на самом обычном российском просёлке. Откуда в воздухе, а возможно, и в безвоздушном пространстве взялись ухабы? А ну как здесь тоже две беды – дураки и дороги?
Мысль о первой беде, присущей его земному Отечеству, бросила Алика в холодный пот (реакция для мертвецов, надо сказать, тоже несвойственная). А ну как черти дров наломают? Последнее предположение обрело для Лунца вполне конкретный образ в виде существ с копытами, рогами и длинным хвостом, занимающихся подкладыванием березовых дров под чугунные котлы со смолой. Требовать от них справедливого и законного отношения к себе, по крайней мере, странно. Скорее всего, они склонны к загробному беспределу. Вот Божий Суд ещё не состоялся, а Лунц уже испытывает адские муки, хотя и в режиме «лайт». Надо мучить – мучайте, но только по приговору Высшего Суда!
Алик повернул голову, и вдруг перед ним забрезжил свет. Светом в конце туннеля, о которой рассказывают пережившие клиническую смерть, данный лучик назвать было нельзя. Свет походил на вполне земной, сочившийся в щель неплотно прикрытой двери или… крышки гроба. Лунц приник к щели и увидел сумрачное пространство, обтянутое велюром. Он попытался расширить диапазон обзора, но его попытки приоткрыть крышку вызвали только лязгание каких-то замочков, по звуку похожих на чемоданные. Забыв о предстоящих вечных муках или райском блаженстве, Лунц потянулся к карману, где у него при жизни находилась зажигалка с выкидным ножом и штопором. Во время корпоративных мероприятий на «Радио Фокс» эти два приспособления неоднократно выручали всю компанию. Достать из кармана зажигалку оказалось нетрудно: рука Алика была к нему плотно прижата, и он залез туда одним движением пальцев. Намного сложнее было переместить руку с предметом к замочкам. Подтянув живот и выпрямив спину, как это делает любой мужчина при встрече на пляже с очаровательной красоткой, Лунц освободил поле деятельности для манипуляций ножиком. Он тыкал в замочек с каким-то необъяснимым чувством уверенности, и под нажимом этого, скорее, психологического давления, запор поддался. Алик сделал попытку перевернуться на бок и… гроб приоткрылся! Лунц мог хоть сейчас выходить на свободу, возвращаться к земной жизни, но вдруг он ощутил… полёт.