– То есть, как пропал? – уставился на следователя генерал.
– По всей видимости, имея целью скрыться от правосудия… – продолжил более уверенным голосом Васнецов.
– Какого правосудия? Что ты несёшь? – перебил его Репин. – Лунц вообще ничего не должен был знать о ходе операции.
– Он не знал, – следователь сглотнул слюну. – Он сбежал, ничего не зная.
– Ты дурак? – спокойно спросил генерал.
– Никак нет, – ещё больше бледнея и вытягиваясь, проговорил Васнецов.
– Ошибаешься, – генерал подошёл к столу и взял стакан чая в золотистом подстаканнике. – Ты самый настоящий, стопроцентный, законченный дурак, – с интонацией научного определения подытожил Репин и прихлёбнул чай. – А вот шеф-редактор и гражданин Лунц – умный человек. Как идиота, тебя вокруг пальца обвёл.
– Лунц объявлен в розыск – деловито сообщил следователь. – Имеются все основания полагать, что он будет найден в течение суток.
– Это он тебе сам пообещал: «Найдусь в течение суток»? – Репин смаковал чаёк.
– Консьержка в подъезде дома, где проживает Лунц, – в голосе следователя наметился оптимизм, – показала, что в день исчезновения к нему приходили трое неизвестных с контрабасом, и очень быстро ушли. Вероятней всего, их визит имел целью показать, что Лунц в тот момент якобы находился дома, хотя на самом деле его там уже не было. Пришедшие уехали на большом чёрном джипе. Марка джипа уточняется.
– Осталось только инвентарный номер контрабаса сверить, и местоположение Лунца будет определено – генерал поставил стакан с чаем на стол. – Да ты садись! – нисколько не злясь, предложил он подчинённому. – Как там, у Гёте: в ногах правды нет, но правды нет и выше. А? Хорошо сказано! – Репин отодвинул стул и сел за приставной стол для совещаний.
– Да-да, так точно, – пробормотал Васнецов, садясь напротив начальника.
– Вот ты скажи мне, Михаил Викторович, – словно к давнему фронтовому товарищу, обратился к собеседнику Репин. – Если ты, конечно, не дурак…
Ефим Ильич пристально посмотрел на Васнецова. В ответном взгляде следователя читалась явная обида.
– А ты ведь не дурак! – с каким-то категоричным разочарованием сделал вывод генерал. – Совсем не дурак. Мышление у тебя широкое, стратегическое… Инициативу, если надо, проявить можешь… С той же Нечетовой вот так придумал! – Репин поставил на стол кулак с поднятым большим пальцем. – Только вот широта со стратегией тебе, брат, – Ефим Ильич цокнул языком. – Иногда медвежью услугу оказывают.
Васенцов с вопросительным недоумением взглянул на генерала. Генерал же, оглядев свой кабинет, будто прикидывая необходимость в нём ремонта, продолжил:
– Ну, вот скажи ты, Михаил Викторович, на кой нам, по большому счёту, твой Алик Лунц?
– Алик Лунц – главный подозреваемый в деле о хищении «Портрета купчихи Нечетовой», – выпрямив спину, отчеканил Васнецов.
– А в нашем деле главное, – генерал встал и решительно отодвинул стул. – Найти портрет! Вернуть государству художественную реликвию! Нашли портрет – грудь в крестах! – Репин хлопнул себя ладонью по прокурорскому мундиру. – Не нашли… – он ударил себя по задней части брюк. – Жопа в кустах! И представь мы хоть сотню подозреваемых – без портрета они ничего не стоят! Кстати, портрет готов?
– Готов, – проговорил следователь, чувствуя, как учащается его пульс.
– Вот и отлично! – Ефим Ильич направился к стакану с чаем. – Возьмёшь картину, приедешь в гараж этих маршруток накануне соревнований, чтоб там уже никого не было… – Репин сделал глоток. – И спрячешь портрет в автомобиле Шумандера.
– Сам? – почти с испугом пролепетал Васнецов.
– А кто лучше тебя это сделает? – удивлённо взглянул на него Репин. – Как говорится, сказал «А» – скажи и «Ха»!
– Ефим Ильич! – лоб Михаила Викторовича покрылся нездоровой испариной. – Но если я засвечусь…
– А ты не засвечивайся! – генерал почти ударил подстаканником по столу. – Ты следователь по особо важным делам и обязан, если того требуют интересы следствия, не дышать и не пукать!
– Подождите, товарищ генерал, – заёрзал на стуле Васнецов. – Но ведь изначально мы планировали, что Алик Лунц, появившись в гараже, должен попасться на глаза максимальному количеству людей. И эти свидетели потом вспомнят именно его, да ещё со свёртком, похожим на полотно картины.
– А теперь они вспомнят тебя! – генерал, запрокинув голову, раскатисто захохотал.
– Я серьёзно, товарищ генерал, – не разделил его восторга следователь. – Провалим дело…