Ко мне подвели двух человек, одетых в форму десантников.
— Кто такие? — спросил я, уже угадывая их ответ.
— Мы из «Армии Возрождения», — ответил один из них.
— Как вы здесь очутились?
Вместо ответа он протянул руки, на кистях которых еще сохранились следы веревок.
— Вы свободны! Однако я прошу вас немного задержаться. Мне бы хотелось немного позже переговорить с вами.
Они отошли и я снова обратился к бывшему зоотехнику:
— Как вас зовут?
— Вероника Сергеевна Шалимова. Можно — Вера!
— Хорошо! Вера, я прошу вас часа через три собрать всех жителей на площади. А пока поговорите с Христиной, так, кажется, ее зовут. Вы ее найдете среди моих бойцов. Это одна из трех девушек, которые шесть дней назад уехали с Егором. Кстати, я его что-то не вижу. Вы его не встречали?
— Нет! Он так и не появлялся в селе!
— Вот как? Куда же он пропал? Ладно, потом выясним. Вы, я вижу, теперь вместо Марии Семеновны? Послушайте Христину и примите решение!
Послышался гул винтов и через несколько минут вертолет сел на площади.
— Ну, как там? — спросил я Алексея, когда он вылез из кабины.
— Когда я вылетел, его уже оперировали.
— Что дома?
— Все в порядке. Девчата, — он рассмеялся, — заняли «круговую оборону».
— Теперь уже ни к чему.
— Да, я сказал им, — он продолжал улыбаться.
— Что ты?
— Паскевич одел генеральскую форму!
— Оперировал-то он хоть не в форме?
— А знаете, кого он взял себе в адъютанты? Светку! Вы бы видели с каким важным видом она выслушивала его распоряжения.
Мы подошли к группе пленных.
— Ну, выродки, кто ваш предводитель?
Толпа пленных зашевелилась и из нее был вытолкнут мордастый мужик лет сорока пяти. Я обратил внимание, что у него на голове сделана укладка. Брюки с напуском заправлены в сапоги на высоком каблуке. На пальцах сверкали два массивных перстня.
— Этот?
— Он! Он ирод! Больше всех зверствовал! Сам прибивал! Ой, люди! — Из толпы выскочила молодая женщина. Волосы ее были растрепаны, — ой, люди! Донька моя! Що вин з нею зробив! Вбывця! — Она пыталась вцепиться ему в глаза.
Ее с трудом оттащили.
— Пошли! — коротко сказал я.
Предводителя и остальных погнали к воротам, на которых висело тело распятой.
Бандит поняв, что его ожидает, завопил дурным голосом и стал вырываться.
— Давай, напротив, — приказал я. Женщина схватила бандита и потащила, несмотря на то, что он извивался и орал что есть силы.
— Теперь с вами! — обратился я к бандитам, когда толпа отхлынула и мы увидели повисшего на заборе их предводителя. — Сейчас вас будут допрашивать! Если хотя бы у одного будут иные показания, чем у остальных — все вы повисните рядом с вашим атаманом! Ясно? После допроса вас будут судить. Вот эти женщины!
— Алексей! — обратился я к другу, — возьми пятерых ребят и проведи основательный допрос. Вот карта. Мне нужно знать где их гнездо.
Я чувствовал сильную усталость. Две бессонные ночи, бой у сторожки лесника, это сражение. Ноги будто налиты свинцом, в голове звон, во рту сухо.
На площади, перед домом с палисадником стояла скамейка. Я присел, закрыл глаза и сразу же заснул. Спал, наверное, не больше трех минут, как мне показалось, но их вполне хватило, чтобы прийти в себя. Я открыл глаза. Подле меня стояла Вера, держа в руках глиняный кувшин.
— Выпейте молока! — предложила она. Я машинально протянул руку, взял кувшин и сделал глоток. Молоко было теплым. Я не люблю парного молока. Но сейчас оно показалось восхитительным. Силы возвращались. Я огляделся.
— Ваших бойцов мы накормили!
Видно проспал я больше чем показалось.
— Что, они у вас все такие молоденькие?
— Так получилось! Вы нашли Христину?
— Так!
— Добро! Потом потолкуем.
Я встал, подозвал бойца и попросил привести солдат, так называемой, «Армии Возрождения».
— Вы тоже послушайте, — предложил я Вере. Солдат привели.
— Вы извините, что я буду разговаривать с вами сидя, — сказал я, — просто очень устал.
Они переглянулись, но промолчали.
— У меня к вам несколько вопросов. Ответьте мне и можете возвращаться домой. Как вы попали в плен?
— Напоролись на засаду на въезде в село. Нас было десять, осталось двое.
— Вот как? Почему же вы здесь очутились? — я украдкой бросил взгляд на Веру.
При последних словах солдата она насторожилась.
— Мы получили задание сделать перепись населения этого села и установить продналог.
— Каков размер продналога?
Он покосился на Веру, но, встретившись со мной взглядом, ответил:
— Половина урожая и то же самое со скота.
«Сказал правду», — облегченно подумал я. Парень чем-то мне нравился. У него было красивое открытое лицо, тонкий нос, высокий лоб.
— Что еще?
Парень видимо решил говорить правду до конца.
— Мы должны были мобилизовать мужчин в возрасте от 16 до 40 лет и девушек в возрасте от 15 до 25 лет. А также реквизировать излишки скота и продуктов в счет налога за этот год.
— Ясно! А как вы обнаружили это село?
— Его заметили с воздуха еще весной.
— С вертолета?
— Нет! У нас есть два легких самолета. Вертолет на таких расстояниях использовать невыгодно. Слишком много топлива, — пояснил он.
Мне стало все ясно. Самолет, летящий на большой высоте, могли и не заметить. Невольно встал теперь другой, более важный вопрос:
— А наше расположение вы тоже знаете?
Тот усмехнулся:
— Возле Песочного? (он даже правильно назвал озеро).
Признаться, у меня похолодело под ложечкой. Из рассказа Виктора следовало, что силы «Армии Возрождения» значительно превосходят наши. В случае открытого столкновения с обученными и численно превосходящими нас войсками, исход был ясен. Кроме того, во главе этих сил стояли опытные командиры. Я не тешил себя «полководческими» способностями и знал, что любой кадровый офицер даст мне сто очков вперед.
Ситуация резко менялась. Теперь надо как можно дольше сохранить у наших опасных соседей иллюзию о том, что мы даже не подозреваем о их существовании.
Я взглянул на этих молодых симпатичных парней, еще не подозревавших о том, что их ответ в корне изменил их судьбу.
— Мне очень жаль! Обстоятельства требуют, чтобы я нарушил данное вам обещание.
Они нахмурились.
— Я вынужден, — продолжал я, — задержать вас на некоторое время у себя. Скажем, на два-три месяца, а еще лучше — до весны.
По мере того, как я говорил, выражение тревоги на их лицах сменилось улыбками. Один из парней, волнуясь, заговорил:
— Мы тут потолкались среди ваших и, — он бросил вопросительный взгляд на своего товарища. Тот утвердительно кивнул головой, — и сами хотели просить вас не отправлять нас назад! Мы хотим остаться! — И, не дав мне возразить, продолжал. — То, что мы делаем, очень мало отличается от действий только что уничтоженной банды. Разница лишь в том, что произносятся громкие слова, а суть та же!
— А как же воинская присяга? — спросил я.
— Какая присяга? Фикция! Можно присягать народу, но не сумасшедшим генералам, возомнившим себя правительством!
— Многие так думают? Я имею в виду тех, кто там, в части.
— Солдаты — большинство. Насчет офицеров — не знаю!
— Вот что ребята! Мне известно о вашей, так называемой армии, известно также о нравах, царящих там, и порядках, о том, как эта армия грабит и насилует. Это я тоже знаю!
Я помолчал и еще раз внимательно посмотрел на них. Они смотрели мне в глаза.
— У меня к вам просьба. Сейчас на площади соберутся жители села. Вы им расскажете о своей армии все. Договорились?
— Сделаем!
— Тогда у меня все. Вас покормили?