Хотя ему в любом случае приходится покинуть камеру и направиться к остальным. Блок, в котором проживает его группа отличается от того, где разместили Зейна, тем, что выглядит уже вполне уютно.
Разноцветные одеяла развешаны на решетках, и в каждой камере есть что-то от ее жителя. Начиная от смешных плакатов Гарри на стенах, заканчивая Найлом с болтающимися на углах его кровати бейсболками.
Они до сих пор потрясены тем, как смогли здесь все обустроить. Что смогли собраться все вместе и научиться жить с тем, что есть. Нашли способ вернуть немного нормальности в мир безумия.
Лиам толкает дверь и входит в их общую комнату, представляющую из себя обычное помещение с несколькими круглыми столами. Все остальные уже здесь, кроме Найла, который на дежурстве. Луи сидит, обняв Гарри, словно до сих пор не верит, что его мальчик уже в безопасности. И Лиам не может винить его в этом. Заболевший Гарри и его заставил поволноваться, но этот придурок был слишком жизнерадостным, чтобы умереть от какой-то лихорадки. Стоит тому только выбраться на разведку, он великолепно справляется с ходячими, окружающими его.
Мэри и Карсон тоже сидят рядом. А Уайет, внук Джен, присоединился к Гарри и Луи, говоря и жестикулируя так оживленно, как могут делать только десятилетние (и Луи, потому что тому тоже десять лет, психологически, уж точно). Уилсон и Джордан устроились в дальнем углу и улыбаются ему, когда он только входит. А Сэм и Лена слишком заняты едой, чтобы вообще обращать на него внимание.
Лиам громко кашляет, заставляя всех прислушаться к себе.
– Я бы хотел поговорить о том, что делать с нашим… э… другом…
– С заключенным, – поправляет его Луи.
– Он не заключенный, – огорченно вздыхает Лиам.
– Ты запер его в камере. Он заключенный.
– Неважно, – Лиам отмахивается от него. – Прежде чем мы начнем разбрасываться идеями, я бы первым хотел высказаться. Лично я думаю, что он не опасен.
– Не для тебя, может быть, – указывает Мэри на него. – Никто просто физически не может угрожать тебе.
– Я могу поручиться за него, – игнорирует ее Лиам, продолжая. – Найл тоже может сделать это. Мы выходили с ним вчера, и он не пытался ничего предпринять, – Лиам опускает в своем рассказе лишь ту часть, в которой Зейн напал на него после того, как проснулся. Ему это понятно. Он среагировал бы точно так же в подобной ситуации. – Поэтому я считаю, что мы должны дать ему две недели испытательного срока.
– Поддерживаю, – Гарри тут же вскидывает вверх руку.
– То же самое, – говорит Луи, когда Гарри пихает его локтем в бок, – но с одним условием: его всегда кто-то должен сопровождать. И про наручники не забудь.
– Это разумно, – кивает Лиам. Хотя решает, что если в ближайшие дни дела пойдут хорошо, то он поговорит с ними о том, чтобы больше не использовать их.
– А мне это не нравится, – громко возражает Мэри. – Мы вполне счастливы нашей группой. Нам не нужен посторонний.
– Это ты говоришь о чужаке, который выживал в одиночку восемь месяцев? – поднимает брови Лиам. – О том, который сделал то, с чем не справился бы ни один из этой комнаты?
Мария хочет сказать что-то еще, но Уайетт опережает ее:
– Восемь месяцев? – спрашивает он, широко раскрывая глаза. – Один?
Лиам кивает.
– Ему, должно быть, одиноко. Я думаю, он должен остаться. У нас много места.
– Но у нас не так много еды, – утверждает Карсон.
– Если он останется, то так же, как и остальные, примет на себя определенные обязанности, – уверенно обещает Лиам. – Все, кто за испытательный срок, поднимите руку.
Шесть рук поднимаются вверх, некоторые лишь наполовину, но и это уже прогресс. Если добавить к ним Найла, Джен и самого Лиама, то Мэри, Карсон и Сэм – единственные, кто против.
– Тогда решено, – объявляет Лиам. – Гарри, если хочешь, можешь начать собираться, чтобы успеть вернуться до заката.
Гарри кивает, и они с Сэмом встают. Сэм должен подменить дежурящего Найла, чтобы тот мог присоединиться к Стайлсу. Они уходят в соседнюю комнату за оружием и мешками. Уайет следует за ними попятам, считая, что оружие – это круто. Два года назад Лиама еще беспокоила мысль о том, что дети не должны видеть настоящего оружия. Но сейчас Уайет заряжал пистолет для Найла, и ни для кого это не было чем-то удивительным.
========== 1.6. ==========
– Вы напоминаете мне мою маму, – несмело признается Зейн.
– Она тоже пожилая? – смеется Джен в ответ.
– Нет, – качает он головой, – но она выглядит как милая и заботливая мамочка до тех пор, пока ты не притронешься без разрешения к ее выпечке. Тогда лучше бежать.
Джен смеется еще громче, и Зейн слабо улыбается ей. Она ему уже нравится. Нравится очень сильно, а он так долго уже не испытывал похожих чувств к кому-то. Рядом с ним не было никого, кому он хотел бы улыбаться. Но с Джен, кажется, невозможно удержаться от этого. Она уже в возрасте, но остается смелой и веселой даже в их страшном мире.
Все же он удивляется, когда Лиам собирается уйти, оставляя его наедине с кем-то другим. И именно это ему не нравится. Ему может нравиться Джен, но Лиам… Лиам – это безопасность, как бы странно это не звучало. И Зейн не заблуждается ни в чем. У него нет сомнений в том, что если он только даст повод, Лиам убьет его. Он просто знает, что, пока он не предпринимает ничего лишнего, Лиам на его стороне.
Это странно – находиться среди других людей. Разговаривать с ними. Он ни с кем не говорил так давно, что для него сюрприз уже то, что у него это вообще получается. Неожиданно, что он все еще не растратил все навыки общения. Он слегка притормаживает, будучи слишком взволнованным и беспокойным, но это только потому, что он не привык подолгу находиться в замкнутом пространстве. Он предпочел бы быть там, где можно было бы бежать. И он так привык атаковать все, что движется, что дергается каждый раз, когда Джен заправляет прядь седых волос за ухо или прикрывает рот, смеясь.
– Должно быть, это они уезжают, – вдруг говорит Джен. Зейн прислушивается, задерживая дыхание. Вдалеке слышны звуки отъезжающих машин и скрип открывающихся ворот.
– Кто уезжает? – спрашивает он.
– Мужчины, – поясняет Джен, пожимая плечами. – Не все из них, если ты вдруг задумал побег, решив, что здесь осталась только маленькая старушка и несколько других женщин. Не все выбираются на вылазки. Только Гарри, Найл и Лиам.
– Куда они едут? – тяжело сглатывает Зейн, удивляясь, почему его живот скручивает от беспокойства.
– За едой, скорее всего, – предполагает Джен. – Должны были отправиться на ее поиски пару дней назад, но Гарри был болен. Он наш мальчик на побегушках. Хитрющий как лиса.
– А они… я имею в виду, будет ли он… они…
– С ним все будет в порядке, – откликается занятая вязанием Джен, сидя на другом конце лавки. Она реально выглядит как идеальная бабушка, которая, правда, воткнет спицу в любого, кто перешагнет порог этой камеры с плохими намерениями.
– Мне все равно, – лжет Зейн.
– Ну, конечно, – кусает губы Джен, не сдерживая сарказма в голосе. – Хотя не могу винить тебя в излишнем беспокойстве. Это же Лиам, знаешь? Он словно притягивает к себе. Милейший человек, но вполне смертоносный, когда надо.
Зейн кивает. Он понимает это. Он действительно все это понимает.
Раздается громкий звук открывающейся в блок двери, и Джен со вздохом складывает пряжу.
– Ты пришел сюда, чтобы терроризировать мальчика, Томлинсон?
– Пришел, чтобы позволить вам передохнуть, – говорит он, появляясь в поле их зрения. – Я не могу просто сидеть здесь и… – он резко обрывает себя и проводит дрожащей рукой по волосам, – мне нужно чем-то заняться.
– Ты выдержишь его, – говорит она Зейну, поднимаясь.
Зейн поспешно захлопывает рот, чтобы остановить протест, рвущийся из него. Он не хочет быть один на один с Луи. Он хочет, чтобы с ним была Джен, пока Лиам не вернется. Не то чтобы Луи пугает его. Ему с ним просто некомфортно ни в каком возможном случае, ведь ему уже так нравится Джен! Луи же совершенно другой…