В перерыве на Гребски набросились представители прессы, требуя сообщить, о какой информации идет речь и имеет ли Денис Гребски отношение к произошедшей на Украине «Революции смеха». Олег Куприянов, забыв о вежливости, активно отпихивал наиболее настырных, а Денис с обаятельной улыбкой сообщил в десяток микрофонов и телевизионных камер:
— Только после моей смерти, господа!
Но справедливость восторжествовала.
Присяжные признали его невиновным по всем пунктам обвинения. Когда судья Буллок стукнул своим молотком и сообщил, что дело прекращено и Денис Гребски свободен делать все, что ему заблагорассудится, по его лицу нельзя было определить его личное отношение к такому решению присяжных.
Денису было не до психологических нюансов. Стиснутый Олегом, Славиком и Стивеном, он покидал зал судебных заседаний. Стивен Зитнер вынужден был немного отстать, чтобы пообщаться с представителями издательства, предложившего умопомрачительный гонорар, если Денис напишет книгу о том, что с ним произошло. Литературный агент не мог проигнорировать столь интересное предложение.
Перемены, происшедшие на Украине после памятного выступления ведущих политиков по телевизору, газетчики тотчас же окрестили «Революцией смеха», а молодежные издания — «Большой ржачкой». И, нужно сказать, это была самая бескровная и веселая революция из всех, сотрясавших когда-либо человечество.
После того как погас свет и смеющиеся люди стали расходиться, не было разбито ни одной витрины и не был перевернут ни один автомобиль, без чего не обходился обычно даже один мало-мальски важный футбольный матч.
Люди просто смеялись.
И в этот день, и в дни последующие, как только кто-то из политиков, так повеселивших их на площади, начинал говорить о провокации, инсинуациях и заговоре против демократии, его слова встречались громовым хохотом.
Трудно скрываться под маской, если все уже видели твое лицо.
Зарубежные аналитики, так и не дождавшись предсказанных погромов и кровопролития, пожимали плечами, говорили о загадочной славянской душе и еще не до конца изученном терапевтическом воздействии русской ненормативной лексики на менталитет электората.
На приеме в украинском посольстве по случаю избрания нового президента сенатор Дженкинс с рюмкой водки и тарелочкой с закусками подошел к новому министру промышленности Украины, широко улыбнувшись, сказал:
— Вы в очередной раз удивили весь мир, а бизнес не любит неожиданностей. Я бы хотел с вами это обсудить.
Министр, который не знал, как можно разговаривать о серьезных вещах, когда в одной руке держишь рюмку, а в другой тарелку и вилку, согласно кивнул.
Они решительно освободились от тарелок и вместе покинули прием.
А база данных, о существовании которой во всем мире знали всего около десятка людей, пополнилась новым файлом.
Июнь-август 2004 года
Сан-Франциско — Киев