— Не совсем понимаю, что вы имеете в виду? — присаживаясь на стул, поинтересовался Денис. — То, что Зоя убита, это действительно трагедия… Вы имели в виду ее убийство и смерть в таком возрасте?
Адвокат отрицательно покачал головой:
— Я имею в виду, что завещание и письмо госпожа Зоя Рафалович оформила совсем недавно… а если быть точным, — он перелистал листки настольного календаря, — десять дней назад… Хотя, конечно, смерть при таких трагических обстоятельствах…
Денис выдержал испытующий взгляд адвоката, недоуменно пожал плечами, напомнил:
— Письмо… Вы хотели передать мне письмо, оставленное Зоей…
— Извините. — Адвокат отвел взгляд, вынул из папки небольшой конверт и протянул Денису. — Это письмо я должен передать вам, согласно воле госпожи Рафалович, в случае ее смерти… Завещание вступит в силу в сроки, установленные законом, вы получите уведомление…
Денис схватил конверт и вскрыл его.
— Да, вы можете прочесть прямо здесь, — предложил адвокат, выразительно поглядывая на свои дорогие наручные часы.
Гребски нетерпеливо вынул из конверта листок бумаги, исписанный от руки, впился глазами в ровные строчки.
«Дорогой Денис! Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет в живых. Поверь, ничего скверного я не совершила, да тебе бы и в голову не пришло подозревать меня в чем-нибудь плохом, ты же меня хорошо знаешь. Я просто хотела сделать как лучше, и мне кажется, я это сделала. Моя смерть тому доказательство. Помнишь, как-то на одной из своих забавных лекций, на которую ты меня таскал в Беркли, профессор Алябьев сказал, что как бы далеко вы ни убежали от своей родины, она вас все равно так или иначе догонит. Вероятно, именно это со мной и произошло.
Денис, я решила сделать тебя своим душеприказчиком. Забавное слово, правда? Душе — приказчик. Приказчик души? Но душе не прикажешь. Наверное, правильнее было бы назвать „душеисполнитель“. Но все равно, как ни назови, а ты у меня здесь единственный настоящий друг. Все мое имущество и сбережения я завещала Галине Левицкой, своей давней подруге… даже больше, чем подруге, если уж быть точной. Сам узнаешь мои маленькие семейные тайны… Как только прочитаешь это письмо — сообщи Галине немедленно. Это важно! Ты у нас мужчина обеспеченный, а ей деньги пригодятся. Проследи, пожалуйста, чтобы все было сделано, как положено. Очень тебя прошу, позаботься, пожалуйста, о Мурке, я очень не хочу, чтобы она попала в чужие и, может быть, недобрые руки.
Вот и все мои „приказания“. Их не так много, но, пожалуйста, выполни их ВСЕ. Целую. Люблю! Жалко, что все так получилось… раз ты это читаешь… Вернее, не жалко, а обидно!
Твоя Заинька».
Денис сглотнул подступивший к горлу комок, положил письмо в конверт и сунул в карман.
— Ну, вот, собственно, я свой долг выполнил, на данном этапе, — поднимаясь из-за стола, сказал адвокат. — Если возникнет необходимость, заходите в любое время.
— Да-да, конечно, — как в забытьи произнес Денис и, уже открывая дверь, спохватился: — Один вопрос…
— Пожалуйста. — Вежливая улыбка обозначилась на лице адвоката.
— Каким образом вы узнали о смерти Зои?
— Все очень просто, — недоумевая, как можно спрашивать о столь очевидных вещах, проговорил адвокат. — Из телевизионных новостей… А чтобы быть уверенным, что это именно моя клиентка, утром позвонил в полицейский участок, и мне подтвердили, что это именно она.
— Кто подтвердил?
— Детектив Лопес, — начиная раздражаться, но стараясь этого не показать, ответил Зельдович. — Я объяснил ему, почему интересуюсь, вынужден был ответить на несколько его вопросов, не о сути завещания, естественно, а как оно составлялось… о письме в ваш адрес…
— Спасибо вам, — рассеянно поблагодарил Гребски. — До свидания!
Теперь уже адвокат остановил его на пороге. Денису показалось даже, что в голосе Зельдовича присутствовали нотки легкого злорадства. Однако произнесенная им фраза звучала вполне профессионально.
— Мне кажется, детектив Лопес заинтересовался полученной от меня информацией. По моему мнению, вам необходимо связаться с вашим адвокатом… Так будет лучше.
Денис кивнул, вынул из пачки сигарету, но вспомнил, что во всех зданиях города курить строго запрещено. Задумчиво крутя в руках пачку сигарет, он едва дождался лифта, идущего вниз. Когда дверцы лифта уже закрывались, в последний момент в кабинку протиснулась крашеная блондинка в дымчатых очках и каком-то невообразимо ярком наряде. Она зацепилась ногой о дверцу и упала бы, не поддержи ее Денис.
— Спасибо! — выдохнула блондинка, в знак благодарности прижавшись к нему всем телом и окутав сложной смесью из запахов духов, спиртного и чего-то еще, удушливо сладкого и тяжелого. — Как редко сейчас встретишь джентльмена.
Денис не ответил. Блондинка фыркнула и отстранилась.
Наплевав на приличия, Денис первым вышел из лифта, потому что еще нескольких секунд в облаке них ароматов он бы не выдержал, быстро вышел на улицу и с наслаждением закурил.
Домой он ехал медленно, раздумывая над последним письмом Зои. Что могло заставить полную сил и энергии молодую женщину, которая считала, что жизнь продлится вечно и все, что есть в мире, создано для нее, пойти к адвокату и составить завещание? Одно ясно, этот поступок связан с тем, что она сделала и чем очень насолила тем, кто предпринимает, прямо скажем, титанические усилия, чтобы найти информацию, которой обладала Зоя. Скорее всего, она понимала, что последствия могут быть необратимыми, потому и приготовилась ко всему. Эта фраза «…хотела сделать как лучше, и мне кажется, я это сделала. И моя смерть тому доказательство…». Она как раз о поступке.
Денис поморщился от резко накатившей мучительной жалости к погибшей подруге.
Зойка-Заинька! Что же ты такого сделала? Почему не поделилась со мной? Может, я бы помог, и не было бы таких ужасных последствий…
Пристроив машину возле своего дома, Денис решил перечитать письмо, сунул руку в карман, но концерта там не обнаружил. Не было его и в других карманах, которые он методично обшарил, уже понимая, что занятие это бесполезное. Бумажник с деньгами, кредитными карточками и документами остался на месте, а письмо исчезло.
— Сука! Украла, — сообщил Гребски сам себе, вспомнив блондинку в лифте и ее благодарное прикосновение. — Сука!
Глава 26
— Как мальчишку сделала! — воскликнул Денис и огорченно развел руками, ожидая от приятеля то ли сочувствия, то ли осмеяния за непростительное «хлопанье ушами».
Но Олег Куприянов не выразил своих чувств.
— И на старуху бывает проруха, — философски заметил он, сделал многозначительную паузу, показал Денису зажатую между указательным и большим пальцами небольшую детальку, усмехнулся невесело: — А это мои мастера из твоей «ривьеры» выколупали… Недешевая штучка… Маячок называется. Передает сигнал тому, кто его приспособил к твоей машине, и соответственно, любознательный имеет возможность отслеживать твое местонахождение в радиусе около восьмисот миль… Как бы сказал твой сумасшедший программист — «Прикольно!» Не находишь?
Денис неопределенно пожал плечами, давая понять, что подобная «прикольность» ему не нравится и он не понимает, кому понадобилось следить за его перемещениями. Он и так похож на крысу в лабиринте. Только, в отличие от крысы, которую в конце лабиринта, если она находит из него выход, ожидает заслуженное вознаграждение в виде чего-то вкусного, Денис не имел ни малейшего понятия, что же ожидает его. Роль приманки на данный момент играла Татьяна. Но он не стал вываливать свои соображения на и без того озабоченного Куприянова. Сказал просто:
— Нахожу…
— Вот-вот, — проговорил Олег, продолжая пристально рассматривать маячок, словно надеясь обнаружить на нем имя и адрес владельца. — Непонятно все… Знать бы, кто поставил…
— Размечтался, — остановил его Денис, прошелся по мастерской, цокая по бетонному полу каблуками ковбойских сапог, сдвинул шляпу на брови, поинтересовался: — А как твои телефонщики, на месте?